– Я с тобой даже поужинаю, – рассеянно заверила матушка, – и, может, не только сегодня.
– Этого-то я и боялся, – буркнул а’Дагд под нос.
К счастью, родительница его то ли действительно не услышала, то ли предпочла пропустить слова сына мимо ушей. Но за зонтик хвататься не стала, а дитятью непочтительность вообще проигнорировала.
И это настораживало.
***
День начался бодро. Впрочем, когда по-другому бывало? Но сегодня народ, видимо предчувствуя полнолуние, особенно разошёлся.
Для начала оборотень обнаружил, что Дамми спёр у него заветную жилетку вместе со всеми цепями, и вознамерился начистить горгулу морду. Ничего вразумительного, если не считать содранных до мяса костяшек обворованного, не получилось – избить камень не так-то просто. Но новоявленный начальник охраны изрядно перетрусил и забился в угол, душераздирающе всхлипывая. Пришлось Эль сначала успокаивать взбешённого лохматого, а потом воспитывать Хрюка, кажется, страдающего от потери вожделенной жилетки больше, чем от испуга и нравоучений.
И эту проблему было необходимо решать срочно. До горгула, ещё в Полуночье воспылавшего горячей любовью к шмоткам, не без помощи Аниэры дошла разница между мужской и женской одеждой. Но, к сожалению, запасы последней на посту были скудны, а костюмы Рернега на «малыша» не налезали, ходить же в первозданном виде Дамми отказывался напрочь. Потому, не мудрствуя лукаво, прихватывал всё, что ему казалось подходящим, особенно ценя яркое и блестящее.
Сразу после воспитания Хрюка, Эль зачем-то ввязалась в склоку Аниэры и блондинки, хотя участия начальницы никто не требовал. Просто вампирша страдала из-за техники, ополчившейся против неё и никак не желающей чиниться. Бывшая же стриптизёрша, терпеливо дожидающаяся обещанного мужа-вампира, просто маялась от скуки. Так эти двоё и нашли друг друга, сладострастно спуская недовольство в скандалах.
Зачем таможенница встряла именно сейчас, она сама не поняла. Но в итоге получила от обеих и была единодушно признана виноватой во всём.
Ну и как вишенка на тортике: оказалось, что из клетки сбежал с трудом отловленный гримом удав. Да и демон бы с ним! Вот только кладбищенские призраки не желали видеть на своей территории змею, так как она их пугала. Неудачливый самоубийца вообще заявил, что напустит на пост духов эльфийского кладбища, если ещё раз увидит ползуна. Почему-то юноша решил, будто змеюка – это такая тонкая издёвка над ним самим.
Ну и а’Дагд, понятно, с заявлениями о её, Эль, крайней нужности не спешил, недвусмысленно давая понять, какая же она дура. В общем, хоть самой иди, вешайся.
Самоубиваться таможенница не стала, но на кладбище всё же сбежала, надеясь отсидеться от домашнего уюта в склепе нира. Правда, Риу она не застала, аристократический пьяница куда-то отлучился, зато в его кресле покойно спал… Прат. Девушка даже глаза протёрла – показалось, что сумасшествие всё же пришло, но Эсир никуда деваться не подумал, только зевнул сладко, просыпаясь.
– Ты же боишься призраков, – ляпнула Эль вместо «здравствуй».
– Боюсь, – совсем недружелюбно буркнул эльф, появлением таможенницы явно не обрадованный. – У тебя есть идеи получше? Может, на квартиру отправиться или до конца жизни вампиром прикидываться? Чего молчишь? Меня теперь и те, и другие, и даже свои ищут с факелами. Думаю, и дружище Валь от встречи не откажется. Просто чтоб убедиться, не прихватил ли я чего лишнего.
– Далось вам это ожерелье, – не слишком уверенно пробормотала таможенница.
– Далось! – огрызнулся Прат. – Мне вот очень даже далось! Я теперь за него собственную жизнь выкупить смогу. Хоть у того же а’Дагда. А то меня наши же в первой подворотне прирежут. Наверняка ведь решили, что я псам продался.
– Высокие отношения, – оценила Эль.
– Да что ты понимаешь! – отмахнулся Эсир, видимо на сей раз выбравший роль гонимого миром страдальца. – Между прочим, всё из-за тебя!
– Кто бы сомневался, – согласилась девушка.
– Зря язвишь! Это же ты меня бросила! А ведь я хотел… Я мечтал! И решил доказать… Показать…
Эль понятливо и вполне сочувствующе покивала, присела на ступеньку саркофага, сцепив руки на коленях.
– Эсир, а это ты такой особенный или всем мужчинам обязательно надо найти виноватого? – негромко спросила таможенница, рассматривая растрескавшиеся плитки. – Мол, не я дурак – это всё из-за неё?
– А у женщин разве по-другому? – не сразу, но всё-таки ответил эльф. Прат сполз с каменного трона, сел рядом с таможенницей, устало свесив руки между колен. – Думаешь, легко признать: сам идиот? Нет уж, лучше чтобы кто-нибудь другой. Или другая. Так даже романтичнее, достойнее, что ли? Ну вроде как скурвиться от большой любви не стыдно.
– И если любви не было, то её всегда можно придумать, – подсказала Эль.
– Знаешь, что мне в тебе больше всего не нравилось? – усмехнулся Эсир. – У тебя мозги есть.
– Да, это недостаток, – согласилась девушка. – Только вот их отсутствие у мужчин – это тоже не достоинство.
Прат глянул на Эль искоса, зло – она бы не удивилась, ударь её эльф, но почему-то совсем не испугалась, не отодвинулась даже.
– А ты, оказывается, и стервой можешь быть, – процедил революционер – теперь, видимо, бывший.
– Могу, – не стала спорить госпожа Данери. – Я такая же, как все, то есть разная. Это вон удав простой: голова, хвост и посередине желудок. На сей-то раз ты зачем пришёл, Эсир?
– А то ты не знаешь!
– Да знаю, конечно. Артефакт тебе нужен.
– Он же у тебя, – медленно, будто неуверенно, выговорил эльф, рассматривающий собственные руки. – Валь его из твоих тряпок не успел достать, я следил и за ним, и за чемоданами. Но когда сам сунулся, колье уже не было. Значит, ты и спёрла, больше некому.
– Действительно, вор украл у вора украденное у вора, – хмыкнула таможенница, почесав кончик носа. – Только у меня его нет.
– Но ты знаешь, где артефакт? – по-прежнему руки рассматривая и ответом вроде бы не очень-то интересуясь, спросил Эсир.
– Догадываюсь, – согласилась таможенница, вставая. – Как я понимаю, с ниром Риу вы нашли общий язык?
– Ну да, занятный такой дедан. Мы тут знатно потрепались.
– Отлично. Тогда поживи пару дней здесь, Джастин тебе принесёт поесть и одеяло. А я пока всё решу.
– Что ты решишь, – снова усмехнулся эльф, – решательница?
– Всё! – пообещала девушка. – Мне этот бардак окончательно надоел.
***
Эль всегда, пусть и смутно, не до конца сформулированно, но подозревала: что бардак – это не просто такое особое состояние вещей, чувств, ситуаций и мира вообще. Бардак – масса разумная, обладающая собственной волей, а, главное, желаниями. И характером. Причём характер этот исключительно мерзопакосный, эдакая вечная поперечина. Вот когда плюешь на попытки навести порядок, машешь рукой, мол: «А, пусть будет, как есть» – моментально всё устаканивается, давно потерянные вещи вдруг находятся, новые не теряются, а зачинщики всех и всяческих смут с разрухами вдруг становятся тише храмовых мышей и дисциплинированнее солдата-первогодка.
Но только ты решаешь раз и навсегда разделаться с бардаком, придумываешь план, как это сделать сподручнее, так этот монстр показывает себя с новой, совершенно неожиданной стороны, наглядно демонстрируя, что справиться с ним не в твоих силах.
Хотя, конечно, хаосом успевшее натвориться на таможне отсутствие начальницы, назвать было нельзя. Скорее это походило на эдакое испуганное затишье перед ураганом, но по сгустившемуся воздуху, зловещим теням по углам и суровому лицу посетительницы моментально становилось понятно: буря грядет, она уже вот-вот навалится, и мало никому не покажется.
Впрочем, немолодая нира – даже «госпожой» её язык назвать не поворачивался – предвестница той самой бури, с первого взгляда грозной совсем не выглядела: лицо её, слегка подпорченное возрастной истончённостью, казалось спокойным, глаза редкого бирюзового цвета молний не метали, даже тонковатые губы не поджимались, а бабочкины крылья смотрелись даже нежно. Но это только на первый взгляд.