– Я не…
– Вот именно, что ты «не»! Мы бы просто заплатили штраф и разошлись в разные стороны! В смысле, с полицейскими разошлись.
– Это не штраф, а вымогательство. Они же со сторожем в сговоре и нарочно в кустах сидят…
– А теперь сидим мы! И отнюдь не в кустах!
– Ты бы предпочла кусты? – помолчав, поинтересовался а’Дагд, хорошенько девушку рассмотрев, по-собачьи наклонив голову к плечу.
– Ну да, когда нечего ответить, начинаем пошлить, – фыркнула таможенница, чувствуя, что ушам, да и щекам тоже, стало горячо.
– Но работает же, – спокойно пожал плечами сеидхе. – Эли, ты серьёзно думаешь, будто я могу позволить каким-то шавкам у меня, на минуточку, капитана СМБ, взятку вымогать? Да пусть будут благодарны, что я их всех, вместе со стариком, в пруд не перекидал.
– Одного всё-таки швырнул.
– Я же сказал: всех, – выломив бровь, холодновато напомнил «безопасник». – И в следующий раз не пытайся, пожалуйста, хватать меня за руки. А убирайся подальше и спокойно дожидайся, когда всё закончится.
– Никакого следующего раза не будет!
– Будет, – пообещал а’Дагд. – Оказывается, меня жутко бесит, когда кто-то тебя лапает.
– Они не лапали, а задерживали!
– А с твоим талантом влипать в… неприятности, такое непременно повторится.
– Может, тогда бесится не стоит?
– Не могу.
– Это ещё почему?
– Может, потому что я тебя люблю? – предположил сеидхе.
Тут настал черёд Эль молчать. Она зачем-то подёргала решётку, при этом пол рассматривая: занятный он тут был, из стёртого почти до полной гладкости булыжника, словно мостовая, да ещё грязный такой, в трещинах.
– Никаких таких талантов у меня нет, – выдавила таможенница, наконец, сообразив, что ответить. – Все влипания начались с твоим появлением.
– Ещё как есть. Манера подбирать сирых и убогих у тебя завелась задолго до нашего знакомства. Так же, как и защищать обиженных с угнетаемыми. А такие привычки до добра не доводят.
Эль тихонько выдохнула: значит, немедленного ответа на его признание не требовалось и давить на эту тему «безопасник» не собирался. Что, ясное дело, хорошо, потому как непонятно, что же, собственно, отвечать нужно. В высоких чувствах признаваться? Так неудобно, неловко как-то… Или это было вовсе не признание? И, кажется, она-то как раз и признавалась уже. Может, на площади он прослушал? Не услышал? Или ему попросту плевать? Тогда что сейчас было?
– Эли-и, – позвал сеидхе не без здорового ехидства.
Правда, что он хотел сообщить, таможенница так и не узнала. Потому что неподалёку грохнула дверь, будто ею с размаху шваркнули о косяк, кто-то выругался неразборчиво, но с чувством, звякнуло железо.
– По беспределу ж наезжаешь, шерсть! – проорал странно знакомый голос. – Ты, фантик мятый, пусти, сказала! Не нарывайся, а то я тебя щас как ваншотну[1], мигом вайп[2] словишь!
Ну а дальше было добавлено что-то на вампирском и вроде бы на чистом оборотническом, то есть без перевода на рагоский.
– Аниэра! – ахнула Эль, втискиваясь щекой в решётку, пытаясь заглянуть за решетку.
Только первой таможенница увидела не вампиршу, а ниру а’Дагд. Фея гордо вышагивала перед здоровенным полицейским с таким видом, будто это она громилу ведёт, а не её конвоируют. Хотя ситуация была как раз обратной: на аристократичных запястьях благородной дамы, сведённых за спиной, совсем недвусмысленно позвякивали наручники. А вот уже за феей двое стражей порядка тащили яростно сопротивляющуюся Аниэру.
Встреча ниру тоже поразила, на таможенницу она едва посмотрела, а вот рядом с сыном притормозила.
– А ты что здесь делаешь? – спросила удивлённо.
– Мимо гуляю, – ответил отпрыск с ледяной любезностью. – Гораздо интереснее, что здесь делаешь ты?
– Собираясь дождаться решения судьи, – сообщила фея, – Благодарю вас, милейший, – благосклонно кивнула нира полицейскому, вежливо придержавшему перед ней решётку. – Вы свободны. Если понадобитесь, вас позовут.
И прошествовала в камеру, как королева. Ну а за стеной соседней с Эль клетушки что-то глухо ударило, видимо, полицейские, не долго думая, Аниэру просто зашвырнули внутрь.
– Рамсы попутали?! – несколько визгливо возмутилась вампирша, подтверждая начальственную догадку.
– А ну молчать! – рявкнул толстячок-полицейский, утирая трудовой пот. – А не то рассажу по карцерам! Камер не напасёшься на вас убогих.
– Хорошо, хорошо, – поспешно успокоила его Эль. – Все уже тихие. Все совсем тихие! – поднажала девушка, одаривая вконец набычившегося а’Дагда красноречивым взглядом.
Взгляд, кажется, и впрямь вышел удачным. По крайней мере, говорить сеидхе ничего не стал, лишь отошёл от решётки и растянулся на лежанке, закинув руки за голову.
Обиделся, видимо.
***
–…а когда вы ушли, мы решили успокоиться, поговорить, в общем, чаю попить. То есть, это Джастин предложил, а остальные согласились. Короче, сели мы, значит.
Аниэра тащила слова, как сапог из болота, умудрившись растянуть рассказ о том, как «они сели попить чаю» уже минуты на две.
– Я спросил, как вы очутились здесь! – рявкнул сеидхе, никогда не отличавшийся терпением, а теперь и вовсе балансирующий на самом краю и без того тонкой грани.
– Не кричи на девочку, – приказала фея, – она не виновата, что ты оказался в кутузке.
– Меня интересует, почему ты, а не я сижу в камере!
– Будь последовательным, сын. Ты тоже в камере.
– Так что потом-то случилось? – негромко спросила Эль под родственное выяснение отношений.
– Да, понимаешь, оказалось, что эта нира а’Дагд азартна, как последний демон, – также тихо ответила вампирша. – Ну, слово за слово… Короче, поспорили мы. Если продует, то свалит на все четыре и на таможне больше не покажется. Если она меня обыграет, то ты «безопаснику» от ворот поворот даёшь.
– Чего? – от возмущения Эль даже о конспирации позабыла.
На её счастье, семейство а’Дагдов было занято внутренними конфликтами.
– Да ничего, – огрызнулась из-за стены вампирша. – Когда это и кому я в «двадцать одно» проигрывала?
– Понятия не имею, я вообще не знала, что ты играешь.
– Вот именно, а избавляться от заботливых мамочек надо быстро, эффективно и с гарантией – это я тебе как специалист говорю. Дальше будешь слушать или нет? – Таможенница кивнула, будто Аниэра её видеть могла, но подруга всё правильно поняла. – В общем, поехали мы к Крысу. Нет, сначала-то я хотела в приличное заведение отправиться, как-никак целая нира. Вот только оказалось, что её ни в один нормальный игральный дом не пускают!
– Почему? – опешила Эль.
– Ну, она там что-то буровила про жуликов, – вампирша прыснула, не очень успешно замаскировав смех кашлем. – Но я так поняла, что наша благовоспитанная дама успела везде накуролесить. Потому и пришлось её к Крысу тащить.
– Я так понимаю, местечко ещё то…
– Правильно понимаешь. Ладно, приехали, колоду распечатали. Подруга, ты бы её видела! Как только фишки в лапки взяла, так забыла, зачем туда вообще явилась. За полчаса одного до подштанников раздела, сотню золотых с него сняла, как с куста. Ко мне даже Крыс подкатил, мол, накой я каталу[3] приволокла.
– И он решил ниру вытурить? – догадалась Эль.
– Держи карман шире! – фыркнула Аниэра. – Когда большая игра затевается, хозяину только в прибыль. Я встряла. Ну в самом-то деле, не торчать же там до ночи. В общем, начали мы с ней один на один играть.
– Боюсь спросить, чем игра закончилась, – хмуро буркнула таможенница.
– А ты смелее будь. Ничем она не закончилась. Отыграла я у феечки ту самую сотню, да ещё монет пятьдесят сверху и колечко в придачу, она и взвилась, заявила, что я с Крысом сговорилась.
– И ты полезла доказывать свою честность, – совсем уж мрачно предположила Эль.
– Сейчас! Это она меня зонтиком огрела. А потом отдубасила Крыса и его громил, столы перевернула, бар в осколки разнесла. Ты бы видела эту картину! Сам-то хозяин в подсобке спрятался, а вышибал не пустил, забаррикадировался. Те дёру дали. Представляешь: несутся по улице два дуболома, а за ними, с воплями, наша нира а’Дагд. Одной рукой юбки держит, другой зонтиком размахивает и…