Он забросил плед на припечек, подтянулся одним махом и потащил за собой Наташу.
— Кто здесь говорил, что мы два старичка? — хихикнул он. Наташа забралась за ним следом, еще не понимая, чего это он решил влезть на печку…
— Ну-ка, погреем старые косточки… Как положено…
И он затеял такую веселую бурную кутерьму, веселя Наташу до слез приговорами:
— Понятно теперь, чего это бабки да дедочки все на печи полеживали… Ясно, чем занимались… А и вправду, недурно…
«Ой, балда я, балда… Надумала невесть чего… Обиделась на него, надулась… А все по-прежнему, по-прежнему…» — радостно думала Наташа, отдаваясь во власть его горячих рук и жарких поцелуев…
— А завтрак готов? — растянувшись на теплой лежанке, спросил Андрей голосом сытого кота.
— А ты разве голоден? — хихикнула Наташа.
— Любовью сыт не будешь…
Андрей легонько пихнул ее в бок, сталкивая с лежанки.
— Ну! — весело возмутилась Наташа. — Сейчас сам слетишь!
И она в ответ тоже пихнула его. Легонько, но ощутимо.
— Ах, так!
Андрей сгреб ее в охапку, пищащую и сопротивляющуюся, и свалил-таки с припечка на пол.
— Женщина! — строго сказал он, давясь от смеха. — Муж пожрать желает! Это — святое!
Наташа поплелась на кухню, а Андрей снова растянулся на лежанке. Все-таки в основах домостроя была своя прелесть… Не дураки были предки… Грамотно все устроили…
Он слушал звяканье тарелок и размышлял о том, что сейчас, пожалуй, в его жизни наступает долгожданное равновесие… Неукротимая, неистовая, словно изголодавшаяся Ирина, жаркая, знойная, будящая стихийную страсть… И Наташа — послушная женушка… Все же приятное разнообразие… Если бы так могло оставаться всегда, не осложняясь выяснениями отношений… Тогда любой мужчина мог бы ему только позавидовать…
А Наташа вся лучилась от счастья, словно ее золотом осыпали.
— Андрюшенька, тебе сосиску сварить, или борща съешь? — крикнула она каким-то материнским голоском.
— Борща, пожалуй! — поразмыслив, важно решил он.
И она вытянула из глубокого пода печки кастрюлю с теплым вчерашним борщом… И понесла на стол на вытянутых руках плещущуюся, налитую до краев тарелку…
И села напротив него, ласково заглядывая в глаза, с удовольствием следя, как он, закутавшись в плед, полуголый, с аппетитом наворачивает за обе щеки ее стряпню…
И все-таки чрезмерно тоже плохо… Если переборщить… Кстати о борще… Андрей проглатывал ложку за ложкой, чувствуя, как внутри опять поднимается волна раздражения.
Ну, что она так уставилась? Сейчас, пожалуй, опять начнет причитать: «Мой миленький, мой хорошенький…» Его аж передернуло при мысли об этом… Такое глупое сюсюканье…
— Чай будешь? — как-то заискивающе спросила Наташа, готовая сейчас угождать любому его желанию.
— Потом, — буркнул Андрей.
И снова плюхнулся на диван, ухватив наугад первую попавшуюся книгу с профессорских полок.
Неожиданно это оказались откровения маркиза де Сада… Ротапринтное парижское издание на русском.
Ух ты! Андрей разом забыл о Наташином счастливом щебете, с головой погружаясь в хитросплетения маркизовой интриги и сопереживая его ощущениям…
Наташа подсела рядышком и снова прильнула к его плечам.
— Андрюшечка… Ну что ты опять за книжку… — слегка надулась она. — Давай погуляем… Там так красиво…
— Холодина… — не отрываясь от книги, бросил Андрей.
— Ну миленький… ну пожалуйста… — она попыталась его пощекотать.
— Не мешай! — отмахнулся Андрей. — Ты же видишь — я читаю!
Наташа немного посидела рядом, пытаясь привлечь к себе его внимание… но безуспешно… Андрей перелистывал страницу за страницей, не видя и не слыша ничего вокруг, словно забыв о ее существовании.
А этот основоположник садизма был, оказывается, чертовски изыскан… И эти его фантазии так понятны… Какой же он мучитель? За что его так ославили в веках? Он просто человек, любящий полнокровную жизнь, желающий взять все, чего ему захотелось… А разве не так надо поступать?
Эх, ему бы, Андрею, на место веселого маркиза!
— Я думала, мы хоть раз проведем воскресенье вместе… — ныла над ухом Наташка. — А ты…
Вот же зануда! Святого выведет!
А Андрей и подавно святым не был.
Он заложил пальцем страницу и поднял голову, уставившись на Наташу ледяным взглядом. Таким же ледяным, как хрустальная изморозь за окном…
— Ты мне надоела, — отчетливо сказал он. — Понимаешь? Оставь меня наконец в покое!
И Наташа отшатнулась от его слов, как от удара…