— А вот это не сметь! — ору я изо всех сил задыхающимся голосом. — Только попробуйте приблизиться к ней на шаг!
Мы стоим друг напротив друга возле камина, в котором поблескивают огоньки пламени.
— Странная особа вскружила ему голову, вы посмотрите! Прекрати, ради Бога! Сынок, ты отказываешься от многого: от богатства, от самого высокого положения в обществе, от той жизни, о которой все только мечтают. Я хотел подарить тебе то, что недоступно для других. Ты будешь купаться в море изысканных вещей, позволять себе всё, что только возможно и быть окруженным любовью, которую тебе дарит моя дочь!
Я слушаю его и не могу поверить своим ушам. В одно мгновение я стал погибшим.
«Путь тяжких страданий только начинается».
— Мне ничего не нужно из этого! — произношу самым суровым тоном, засунув руки в карманы брюк.
— Джексон, будь разумнее, — хлопает меня по плечу, — на тебя нагрянула великая честь стать мировой известностью, а ты все можешь потерять из-за какой-то несносной девчонки, затмившей тебе голову. И не только потерять, но и лишиться своего призвания!
Кровь стучит в висках. Я трясущимися руками хватаюсь за подлокотник кресла.
Опьяненный юным сердцем с самого детства, я протестую:
— Я люблю её и не позволю, чтобы о ней так говорили! — Я хватаюсь за тонкий прутик в надежде, что он поймет меня.
Стрелки часов показывают половину первого.
Слишком расслабившись от спиртного, Брендон разражается смехом, наливая себе еще одну чарку спиртного. «Никогда он не позволял себе столько пить при его-то больном сердце, которое пережило три инфаркта».
— Любовь — это для слабаков, дружок. Не будь подкаблучником! Учись у меня. За свою жизнь я понял, что любовь губит нас и не дает движения вверх. Если бы я позволил себе открыть сердце, то не добился бы высочайших успехов. — Ему неизвестно, что такое любовь, раз он позволяет себе говорить такое.
Я беззвучно смотрю безучастным взглядом. Кто бы знал, что происходит сейчас в моей душе. И какая дьявольская сила развела руки и сплела очередные адские интриги?
— В ближайшее время я приобрету билеты, и мы всеми поедем в Бостон. Подготовим тебя как жениха и как будущего директора самой прибыльной в мире фирмы. Собирайся! И не вздумай упорствовать!
— У меня защита проекта, — злостно напоминаю я через черный дым чувств.
— Защитишь и поедем. И… забудем про наш разговор. Больше не встречайся с этой девушкой по другим причинам, кроме работы, и скажи ей, что скоро женишься, чтобы не приставала к тебе. — Этими словами я принимаю второй кровавый удар в грудь. — Если будут какие-то проблемы, то передай мне, я лично ей укажу. Белле ни слова об этом. Ей незачем лишний раз переживать. Я буду хранить молчание о том, что ты позволил себе изменить моей дочери! Но и ты сдержи свое слово, под которым поставил подпись! — Сказав, выливает в себя содержимое стопки и заедает кусочком лимона. — На сегодня, пож-ж-жалуй, хват-т-тит… Разговор окончен-н-н, — пьяным голосом и, начав икать, заключает Гонсалес. — Завтра, в семь вечера, заедешь к нам, подпишешь бумаги и привезешь договор, который я просил тебя составить.
— Снова будете шантажировать меня своим лживым языком? Снова подложите свинью? Укажите срок создания внуков для вас? — Я сгораю от гнева и от мыслей, наполняющих мою голову.
— Остепенись, юный мой! — издевательски хохочет Брендон, еле стоя на ногах. — А это неплохая идея. — Он шагает, но его мозг не дает ему сдвинуться к двери. — Тебя ожидает только счастливая жизнь, — по-доброму выдает он, что хочется вырвать от его лживой доброты.