— Коллеги, — вмешивается знакомый мне с виду мужчина, плотный по сложению, немолодой, но со вкусом элегантно одетый, курчавый, с черной густой щетиной, которую он, наверняка, подкрашивает краской. Руководящий всеми и держащий себя вышестоящим по должности работником, он приказывает всем ускориться и не жаловаться на указания начальства. Мужчина профессионально держит дистанцию и не позволяет себе ни доли мягкости в голосе, что приводит меня к мысли, что он давно привязан к работе и знает весь ее механизм: — Какие могут быть претензии? Если сказано, что этот документ или этот материал следует сделать — значит, вы обязаны были приложить все усилия, чтобы успеть к этому времени справиться с задачами. Вы должны были давно привыкнуть к такому режиму. Не забывайте, что вы занимаете рабочие места в одной из лучших компаний мира!
Его зоркие глаза внезапно встречаются с моими, и я, вмиг обдаваясь лихорадочным румянцем, выхожу из-за угла.
Он подходит ко мне.
— Вы к…
— Я к Дж… — И быстро изменяю: — К мистеру Моррису. На 10 утра мы планировали встречу и… — Мужчина так внимательно меня изучает, что мне становится неловко.
— Где-то я вас видел.
— Я Милана Фьючерс. Мы работаем с мистером Моррисом над одним проектом…
— Вспомнил. В гостях у Джексона. Я помню вы читали великолепные стихи… — В голосе все та же строгость, но в глазах совершенно другое.
Как все же человек может настолько слиться с работой, что порой трудно разграничить эти две роли, которые он играет!
Я улыбаюсь и с неловкостью переминаю ноги.
— Да. Спасибо вам…
— Так вы к сэру Джексону, но его еще нет на месте. Да и я не представился. Я Боб Миллер. Состою в команде «Успех равно Счастье».
Я протягиваю руку, и он легонько пожимает ее.
Со спины внезапно раздается:
— У нас гости! Боб, чего не подозвал меня? Я бы устроил девушке экскурсию по нашему славному офису. Это новая кандидатура в редакционный отдел? То есть в мой отдел!
Боб усмехается:
— Нет, Алекс. Это не новая кандидатура. А ты всё не меняешься!
С этим именем мои зрачки округляются.
Алекс занимает положение напротив меня.
— О-о-у, Милана, — с вокальной выразительностью проговаривает он. — Давненько я тебя не видел. Ты что тут делаешь?
Лифт открывается и, полуобернувшись, я замечаю Джексона: серьезного, стильного, задумчивого. Его орлиный взгляд устремляется на нас троих. И сразу же становится жестким и холодным. На какой-то миг даже я улавливаю в себе испуг.
Голоса приветствий тут же разносятся по всей площади:
— Доброе утро, сэр Моррис!
— Доброе утро!
— Здравствуйте, сэр!
Кивком головы со всеми поздоровавшись, он пожимает руку Бобу, Алексу. Последний с издевкой в голоске выбрасывает:
— Моррис опоздал?
Каждый раз этот Алекс, которого уже прозвали «занозой» указывает на ошибки Джексона. Кого он себя возомнил?
Однотонным голосом тот отвечает:
— Это другие пришли рано. — Он обладает железной волей и для пущей убедительности пытается говорить так, чтобы его не заподозрили в проявлении каких-либо чувств. От его будничных тонов нет и штриха. И кашлянув, громче предъявляет: — Немного внимания, коллеги. — Боб и недовольный Алекс отходят в сторону. — Хочу познакомить всех с Миланой Фьючерс, фотомоделью, молодой писательницей, талантливым человеком и моей… — Он смотрит на меня, застывая, положа свою руку на мою талию. Я расплываюсь улыбкой и взглядом подталкиваю его закончить предложение: — Моей партнершей по проекту. Некоторые уже знакомы с Миланой.
За напускным безразличием скрывается сверхчувственное сердце.
Рассыпаются сторонние комментарии:
— Очень приятно!
— О! Удивительно!
— Какая она красивая! У Морриса все красивые партнерши! Знает толк в женщинах!
Предельно засмущавшись, я тихонько благодарю всех, зацепив одну руку другой.
— Мы часто будем работать здесь, вместе, поэтому прошу любить и жаловать. Милана, это Боб, Алекса ты уже знаешь, Кара, вдалеке от тебя сидит по правую сторону. Николас Эванс, который будет заниматься твоей книгой, позже подъедет. Это часть моей команды.
— Приятно познакомиться, — скромно отвечаю я.
Джексон шепчет мне:
— Ты обустраивайся в моем кабинете, а я минут на пятнадцать-двадцать проведу планерку. Извини, что заставляю тебя ждать. Как твоя головка?
— Всё хорошо, — его забота теплом отзывается в моём теле. — Ничего, я подожду. Мы не опаздываем. До собрания с детьми целых два часа, — счастливым голосом даю я ответ и двигаюсь к уже знакомой мне двери, на которой висит табличка «Дж. М». Персонал обводит меня оценивающе-удивительным взглядом, перешептываясь между собой.