— Знаешь, каким бы ты невыносимым не был, я искренне счастлив за тебя, — с добрым подколом бросаю я, заходя в глубь кафе.
— Спасибо, брат. Как будто ты выносим. — Он усаживается напротив меня.
Я снимаю очки и откладываю их в сторону. Этим все равно не скроешься от Брендона, если он узнал о том, что мы летали в Милан, то в Мадриде он знает всё, где я и с кем я.
— А дату определили?
Стараюсь не думать о том, что сжимает таинственные глубины моего сердца.
— Пока лишь оповестили всех родных девушки… — с выражением произносит он, — и подумали над тем, чтобы отпраздновать этот день в Мадриде. С датой думаем. Я настаиваю, чтобы через две недели, а она твердит, что мы не успеем к этому времени…
— Стремишься как можно скорее поглотиться в семейную жизнь?
Он улыбается. Нам приносят меню, давая Питеру минуту для раздумывания над моим вопросом.
— Джексон, — вздыхает, сохраняя улыбку на лице, под которой спрятаны смешанные эмоции, — я столько пережил за свою малую жизнь и не хочу терять ни минуты.
Я утыкаюсь в меню, кивая параллельно на его слова.
— Чего советую и тебе.
Мне ясны его мотивы, но, когда он указывает мне, это чертовски раздражает.
— Просьба оставить меня без советов и умудренных рекомендаций, — подмечаю я, пробегая по столбику с супами. — А что насчет наших родных? — задаю я вопрос и сам же от него тускнею. Мать и его неродного отца пока не разумно уведомлять о свадьбе.
— Еще не думал об этом… — С минуту молчит. Питер, прав, не сразу нужно валить все в одну кучу, но так или иначе они узнают… — Так, рыцарь Айвенго, ты разобрался с дебютанткой и Его величеством? — В его глазах мелькают смешливые искорки.
И рана в душе снова начинает кровоточить.
Дабы замедлить обсуждение этой темы, я подзываю официанта.
— Мне, пожалуйста, сырный суп с пармезаном и чесночными гренками, сырную нарезку и бокал хереса.
«Я стал уже, как Милана, сырной душой».
— А Вам? — мужчина указывает на Питера, пристально оглядывающего меня, чувствуя, что я застилаю одну мысль на другую.
— Аналогичный заказ, но без крепкого. Замените его на коктейль молочный и, давайте-ка, еще шарик шоколадного мороженого. — Продолжает оглядывать меня.
«Куда он без мороженого».
— Время ожидания — десять минут. Хорошего вечера!
— Спасибо, — отзывается Питер и неотложно спрашивает: — Ответишь?
И все-таки перед тем, как распахнуть ему свою душу, я узнаю, рассказал ли он моей девушке тайну, которую я просил строго настрого держать под замком.
— Для начала, братец, — с укоризной начинаю я, склонив темноволосую голову набок, — скажи мне, на кой черт ты рассказал обо всем Милане?
Он сплетает ладони, бегая зрачками по мне.
— Подробнее… — Ответ в его бесстыжих глазах. И Милана даже ни словом не заикнулась, что обо всем знает, зато я всячески старался отгородить ее от этого.
— Питер, — чуть громче говорю я, — ну кто тебя просил?
— Джексон, не смог. — В голосе раскаяние. Он смотрит вниз. — Она так мучилась догадками, видела в тебе, прощу прощения, что скажу, «нюню», который не может определиться с решением и метится из угла в угол… — За «нюню» я ему отвечу когда-нибудь. — А после моего разговора в ней хоть капля бодрости появилась…
— Ритчелл знает? — свирепо спрашиваю я.
Питер опускает голову вниз.
— Черт возьми, почему ты такой трепач?! — Я стараюсь держать себя в руках, но, находясь на взводе, с минуты, как мои адвокаты вступили в борьбу с той проклятой бумажкой, с чувствами трудно совладать.
— Джексон, будь ты на моем месте, поступил бы также, — быстро находит аргумент. Вот и разоблачили секрет. — Это Милана рассказала тебе? — И про себя произносит: — Предупреждал же не говорить.
— Я увидел вашу переписку.
Он резко поднимает на меня взгляд.
— А вот сейчас не понял. Как это? Ты читаешь чужие переписки?
— Не чужие, а брата и своей девушки! — грубо указываю я.
— Господи, Джексон, и когда ты стал таким указчиком… А вообще ты всегда и везде свой нос совал, как и свое мнение, — отпускает грубую шутку.
Если бы не посетители, дать бы ему «леща», но молчание — лучшее оружие, чтобы в первую очередь не погубить себя отрицательными эмоциями.
— Даже ничего не ответишь? Удивительно, — насмехается Питер. — Ладно, не бери в голову. Я не со зла.
В воздухе порхает женский смех, низкий рокот мужских голосов влетает сквозь открытое окно, а я, опустив плечи, ощущаю, как звенят нервы от ощущения опасности.