Ветер усилился, и его порывы сотрясали стены хижины со все возрастающей силой. Лукас прислушался и вспомнил, что должен добавить дров в камин, и когда Грейс крепко уснула, тихонько выбрался из постели. Через несколько минут, положив побольше поленьев в чуть теплящийся огонь, он вернулся в спальню и снова забрался под одеяло. Он осторожно улегся рядом, подсунув руку под подушку любимой, чтобы быть поближе к ней.
Лукас дал себе клятву, что никогда не отпустит ее далеко от себя. И заснул, мечтая о долгих, прекрасных годах счастья, которые их ожидают.
Через несколько часов Лукас проснулся как от толчка. Он не знал, что разбудило его, только почувствовал, как сильно бьется сердце. Сильный ветер продолжал завывать за окном.
Грейс крепко спала, лежа спиной к нему, закутавшись в одеяла, и в темноте Лукас видел только ее разметавшиеся по подушке волосы. Он все еще никак не мог привыкнуть к мысли, что она носит его ребенка, и радость смягчила его черты.
Лукас вспомнил все, что произошло предыдущим днем, все, что он узнал, испытанный им шок и неверие. Если честно, он до сих пор не мог поверить, что мать всю жизнь лгала ему, но, в сущности, теперь это было для него не так уж важно. Прошлого не вернуть и не изменить. Нужно думать о будущем. Он хотел начать новую жизнь, построить свое собственное счастье — с Грейс и их ребенком.
Если она позволит ему. Он почему-то до сих пор сомневался в этом. Сможет ли Грейс понять, каким хорошим мужем и отцом он станет? Он будет любить ее и малыша, заботиться о них, всегда находиться рядом. Ему так трудно выразить свои чувства словами…
Грейс блаженно вздохнула во сне. Лукас приподнял одеяло и коснулся ее. Кожа ее была горячей и нежной, и прикосновение моментально возродило его желание. Он погладил бархатную грудь.
Лукас закрыл глаза и отдался своим ощущениям. Ее цветущая женственность влекла и волновала его. Плавная линия бедер возбуждала, и он не смог удержаться от следующего шага, так же как не мог перестать дышать. Его ладонь начала скользить ниже и ниже, пока не коснулась шелковистого холмика.
Он услышал, как Грейс снова вздохнула и медленно пробудилась ото сна. То, что она лежала неподвижно, соблазнительно податливая, еще больше воспламеняло его. Кровь быстрее побежала по жилам, а когда он услышал, что дыхание ее участилось, то поднял голову и прижался губами к ее нежной шее.
— Слышишь, какая вьюга? — прошептал он. — За окнами настоящий буран.
Вместо ответа Грейс тихонько застонала.
— Мне так нравится прикасаться к тебе. Ты не против, чтобы я будил тебя так?
— Нет, я даже настаиваю на этом. — Ее попка соблазнительно прижалась к его паху.
Лукасу внезапно стало нечем дышать.
— Я буду любить нашего малыша, Грейс. — Он почувствовал, как едва уловимая дрожь пробежала по ее телу. — Ты веришь мне?
Она повернулась к нему, вытащила руку из-под одеяла и коснулась его лица.
— Конечно, верю, любимый. Мне приснился такой чудесный сон. В нем были мы с тобой и наш малыш, но…
— Что такое, милая?
Она пыталась разглядеть выражение его лица в темноте.
— Мне не хотелось бы, чтобы прошлое продолжало стоять между нами. Мне кажется, ты так и не поверил в то, что узнал вчера. А без этого ты не сможешь жить в ладу с самим собой.
То, что он сказал, удивило его самого.
— Возможно, ты и права, не знаю. Но, веришь ли, мне стало все равно. Меня больше не волнует, кто мой отец или кем он был.
Я покончил с волнениями на этот счет. Теперь главный и единственный смысл моей жизни — в тебе. Я хочу тебя и нашего ребенка. Для меня это ясно как день.
— Тогда поговори со мной, Лукас. Не отгораживайся от меня.
— О чем ты хочешь поговорить, любимая?
— Ты уверяешь меня, что тебе все равно, кто твой отец. Но это важно для меня и будет важно для нашего ребенка.
— Да, кажется, ты права. Я как-то не подумал об этом. Проклятие, Грейс, если мать лгала, зачем же она продолжала поддерживать эту ложь, когда ее родители умерли?
— Ты помнишь их?
— Конечно.
— Они были суровыми людьми?
— Да, наверное, можно так сказать.
Грейс вздохнула.
— Джуди говорила, что Луиза сама поверила в собственную ложь. Как ты думаешь, это возможно?
— Не знаю. Она все время твердила, что Стивен Уитни когда-нибудь приедет. Я знаю, она верила в это.
— Лукас, ты веришь тому, что написано в дневнике?
— Ты хочешь сказать — в бесплодие Уитни?
— Да.
— Грейс, если это правда, почему же он не сказал тебе?
— Он написал… Он боялся, что я не выйду за него замуж.