Роман сидел я кресле, его бокал с виски стоял на журнальном столике рядом с ополовиненной бутылью и ведерком со льдом. Мужчина потирал содранные костяшки пальцев правой руки и время от времени морщился от неприятных ощущений.
В квартире стояла тишина, нарушаемая только громким сопением Стаса из-за разбитого носа и скрипом диванной кожи, когда кто-то из мужчин шевелился.
- Легче? - приглушенно прогнусавил Стас, скосив взгляд на друга.
- Да не сказал бы, - задумчиво откликнулся Волков, и, вздохнув, потянулся за бокалом, - По-хорошему набить бы тебе хорошенько морду, да жалко. - Роман поморщился, как будто ему самому не нравилось, что он не может как следует отвести душу на этом... засранце.
Когда его разбудил телефонный звонок, он не сильно удивился или раздосадовался. Это было обычным делом, ему много и часто кто звонил в любое время дня и ночи, по работе ли или просто так, любовницы, друзья, партнеры - значения не имело, он к этому привык.
Но в этот раз Стасу удалось удивить его. Какого-то черта его принесло к нему в самой середине ночи, и тот позвонил, чтобы Волков сказал консьержке пропустить Стаса внутрь.
Дожидаясь, пока тот поднимется на семнадцатый этаж, Роман стал с кровати и прошел на кухню. Он не стал включать основной свет, все еще не проснувшись, и ограничился парочкой напольных бра, стоявших в углу длинного коридора, ведущего к спальням и рядом с настенной плазмой.
Зачем Стас приехал столько рано - или столько поздно? - Роман не знал, так как друг его толком ничего не сказал, ограничившись только емкой фразой «надо поговорить». Чем несказанно его заинтриговал.
Честно сказать, Волков очень не любил эту фразу. Хотя из уст его друга она звучала не так страшно и более обнадеживающе, чем от какой-нибудь женщины. И тем не менее, Роман даже предположить не мог, что могло привезти Стаса к нему в такое время.
Дверь в квартиру он открыл заранее, поэтому, когда Стас вошел, Роман стоял на кухне в одних пижамных штанах напротив холодильника. Он задумчиво смотрел куда-то в его нутро, подсвеченный желтоватым светом маленькой лампочки.
Стас прошел на кухню и сел за барную стройку, брякнув ключами от машины по тяжелой столешнице, чем отвлек друга от холодильника. Поэтому тот закрыл его, так ничего и не достав.
- «Надо поговорить»? - иронично спросил Волков, опираясь локтями о короткую спинку высокого барного стула.
Стас привычным жестом провел языком по верхним зубам, собираясь с мыслями, которые внезапно разбежались в разные стороны. Из всех возможных вариантов начала разговора, которых он придумал аж целых шесть, пока ехал через половину Москвы на нарушающей все мыслимые и немыслимые законы скорости - наверняка ему в скором времени придет не один штраф, не осталось ни одного.
Сейчас в его голове только одна единственная четкая и абсолютно нелепая картинка: статичный фон из пустыря и пары кактусов, палящее солнце, звук ветра, как в самых настоящих мультиках - «фью-ю-ю», и катящееся, задорно подпрыгивающее перекати-поле.
- Ритка родила, - вообще все пошло не так, как Стас планировал. Он хотел зайти из далека, мягко подойти к главному и скормить всю эту бурду Волкову так, чтобы он не сильно морщился. Однако, слова сорвались с языка прежде, чем он успел вообще сформировать более-менее нормальную мысль.
Естественно, Волков не понял. Точнее, понять то он понял, сказано было прямее некуда, но с собой параллели провести не додумался. Хотя то, что не додумался - было вполне логичным, учитывая его ситуацию.
И конечно же, он не мог не удивиться. И не тому, что Маргарита - а Волков всегда называл ее только полным именем, родила, а тому что она... родила.
- Как отреагировали родители? - озвучил он тут же свои мысли. Будучи знакомым со старшей четой Ибрагимовых не только по делам рабочим, но и вполне по-семейному, он много знал об их отношении к некоторым аспектам жизни. Поэтому мысль о том, что родители этот «финт ушами» от Маргариты приняли благосклонно, или на крайний случай хотя бы спокойно - он поверить никак не мог.
Как минимум это был бы грандиозный скандал, который закончился бы вполне логично - отведенной за ручку лично матерью Маргаритой в больницу на аборт.
У Волкова даже мысли не мелькнуло спросить, от кого она родила. Не мелькнуло не потому, что ему было наплевать, все же он встречался с этой девушкой более двух лет и в какой-то степени, может быть, хоть немного любил ее, раз собирался сделать предложение. А не спросил потому, что он был уверен в личности отца почти на сто процентов. Эта личность и стала причиной того, что сейчас Волков все еще не женат.