— Ты не возражаешь?
На препирательство не было сил. Ситуация вряд ли могла стать еще абсурднее. Между тем безотчетно приятное ощущение поднималось от ступней к коленям…
— Не слишком нажимаю?
— Нет… Я хочу, чтобы ты знал… Я не прогнала тебя, но это ничего не значит. Я не хочу потом заново выяснять отношения.
— Мы пока что не ссоримся.
— Ты должен принять мои условия.
— Какие? — он прекратил манипуляции с ее конечностями.
— Продолжай.
— Это условие?
— Проклятая стройка!
— Не думай об этом. Тебе надо отдохнуть.
Она закрыла глаза и вверилась его умелым рукам. Через какое-то время вдруг испуганно выпрямилась:
— Условие — ты делаешь массаж и уходишь. Только ноги, до колен, понятно?
— Договорились.
Она снова легла и прикрыла глаза:
— Расскажи мне о себе. Ты давно работаешь прорабом?
— Нет.
— А что ты делал раньше?
— Учился на архитектурном.
— Интересно. Почему ты не рассказывал об этом?
— Это было давно.
— И почему же ты не стал архитектором?
— Ты, правда, хочешь знать?
— Нет. Мне не хочется много знать о тебе. Это может усилить нашу эмоциональную связь.
— Да, я понимаю. Это тебя пугает.
— Ты думаешь, что я холодная и расчетливая.
— Я говорил это в совсем другой ситуации.
— Кажется, оздоровительные процедуры закончились.
— Подожди, ляг, пожалуйста. Расслабься.
— Как же мне расслабиться, если ты не уходишь?
— Просто закрой глаза и дай мне твои ноги.
— Потом сразу уходи.
Он не ответил. Когда он закончил массаж, она уснула. Антонио принес плед и укрыл ее. Спящая Режин умиляла его. У нее было совсем другое лицо, без постоянной готовности броситься в бой. Эта женщина определенно соткана из противоречий.
Он огляделся. Квартира была обставлена красиво и с любовью к мелочам. Во всем был порядок, хотя и без педантизма. Заглянул в спальню. Широкая кровать стояла на подесте, занимавшем полкомнаты. Прикрепленные к стенам раскрытые красные веера служили абажурами для светильников. Пол был покрыт мягким светлым ковром. Все было выдержано в том же лаконичном, благородном стиле, что и ее архитектура.
— Осматриваешься? — услышал он ее голос, слегка осевший со сна.
— Проснулась?
— Угу. Слушай, я умираю с голоду. А ты?
«Кажется, «условие» забыто. — Антонио ухмыльнулся про себя. — Похоже, она сама не понимает, как ее бросает из стороны в сторону. Все равно радоваться рано, в следующую минуту можно ждать взрыва».
Режин встала и отправилась на кухню делать салат. Ели они при гробовом молчании, впрочем, с отменным аппетитом. Салат был что надо.
— Как мы распорядимся остатком вечера? — спросил Антонио, насытившись, увы, только едой.
— Черт! Мне же надо к массажистке! Все, я побежала.
Он удержал ее за руку:
— Позвони, откажись.
— Ты что?
— Я не хуже твоей массажистки.
Режин досадливо взбила волосы и издала протестующий звук.
— Я тебя не убедил?
— До чего же ты настырный.
— Признайся, я хорошо массирую.
— И не смотри на меня глазами своего очередного тезки Бандераса.
— Не сравнивай меня ни с кем. Не знаю, как там твой Бандерас, а вот я — очень квалифицированный массажист, и к твоим услугам.
Она вышла в другую комнату. Ей захотелось минуту побыть одной. Остановилась у стола, перебирая почту и кусая ногти. Что с ней происходит? Как только он оказывается поблизости, она начинает метаться. Почему-то он постоянно принуждает ее совершать поступки, которые ей… и самой больше всего хотелось бы совершить. Он еще ни разу ее не послушался! Хотя при нем она орала и спорила столько, сколько ей за всю жизнь не приходилось. Наверное, он считает ее страшной скандалисткой. А результат с ее стороны нулевой, все выходит по его замыслу.
Что же предпринять? Может, действительно попробовать еще раз?..
— Какой фильм проигрываем сегодня? «Черную вдову»?
Она рассмеялась:
— На этот раз это мой собственный фильм, его еще никто не смотрел. Понимаешь?
— А для меня там есть роль?
— Зрителя.
Бывают тайны, в которые никогда никого не посвящаешь. Идея приобщить Антонио к своим фантазиям и пугала, и вдохновляла ее:
— Давай договоримся.
— Опять?
— Я знаю, ты думаешь, что я сдвинулась на самоконтроле и безопасности. И все же… Условимся, что я тебе сегодня вечером поверяю свои секреты. Как на исповеди.
— Я — исповедник? Ну и ну!
— Ладно, неудачное сравнение. В общем, я расскажу тебе свои секреты, а ты оставишь их при себе. Идет?