— Ну, хорошо, раз вы действительно убеждены, что в расчетах по статике какая-то ошибка, я завтра же их проверю, — заговорила она подчеркнуто деловито.
— Я хочу, чтоб вы знали, мадемуазель Лефевр, что я пекусь только о деле, — мягко заметил Антонио.
— Мне сдавалось, что вы хотели доказать, будто я как женщина не владею ситуацией.
— Да, вы — женщина, вне всяких сомнений. И мне нравится выводить вас из равновесия, не скрою. Но я не стал бы заниматься этим на работе. Это просто не мой стиль.
— Не так-то просто выбить меня из равновесия. — Режин строптиво вскинула голову, взметнув волну каштановых волос, но тут же вспомнила, как чуть не растянулась на лестнице.
— О, я уверен, мне это уже удалось! — уверенно констатировал он.
Она совершенно неожиданно для себя залилась краской: «Что за нелепый разговор? А впрочем, нападение — лучшая защита». Режин вооружилась самой невинной из своих улыбок:
— Так, значит, это ваше обычное занятие по вечерам в чужом городе, где нет друзей и родных?
— Вы о чем?
— О вашей готовности кружить головы женщинам.
— Ну, а чем еще заняться? Каждый вечер шатаюсь по барам, охочусь на одиноких дам.
— В точности так я себе это и представляла.
— А как вы представляли себе все остальное?
— Что — остальное? — тупо спросила Режин. Кажется, она недооценила его напор. Ее снова бросило в жар. В самом прямом смысле она играла с огнем.
Он не отрываясь смотрел в ее глаза.
— Остальное? — переспросил он и осторожно, одним пальцем, провел по ее руке до локтя и выше…
Это было слишком — такой переход от слов к делу. Она схватила жакет и направилась к выходу. Но не тут-то было: железные пальцы сжали ей запястье:
— Подожди, побудь еще немного.
Она молча вырвалась и зашагала прочь.
— А зря, — сказал он ей вслед.
На улице она вдохнула прохладный ночной воздух. «Ну и дела, — подумала Режин. — Это что ж получается? Меня чуть не склеил собственный прораб? Чистая работа… Но что ж тут удивительного? На стройке изображаю из себя мужика, личной жизни никакой. А этот испанец инстинктом самца почувствовал во мне легкую добычу».
Только самой себе она могла признаться, что давно изголодалась по мужской ласке… А Антонио, наверное, уже за кем-то охотится, внезапно подумала Режин. Эта мысль вызвала в ней неожиданный протест. Но еще больше Режин была поражена остротой этого укола ревности. «Погибать, так с музыкой!» — решила она и развернулась на сто восемьдесят градусов.
В баре негритянка продолжала свои джазовые импровизации, а вероломный испанец, так и есть, не терял времени даром. Он сидел рядом с крашеной блондинкой и уже поглаживал ее по бедру. Первобытная ярость поднялась с самого дна души Режин: «Все это предназначалось мне!»
— Прошу прощения, мсье Наварро, но мы так и не пришли к общему мнению по поводу марки бетона.
Он посмотрел на нее, потом на блондинку. И поднялся:
— Извините, Сильвия. Это мой главный архитектор.
Блондинка проводила их разочарованным взглядом. Но Режин не сомневалась, что в этом раунде она победила честно.
Глава 4
Антонио не очень понимал, как это получилось, что он вместе с Режин Лефевр почти бежит по ночному Цюриху:
— Мы куда-то спешим?
Ноги у нее были длинные, ростом она была почти с него, и темп взяла приличный.
— Мы идем танцевать.
— Вы вроде собирались поговорить о бетоне.
Она смотрела исключительно вперед.
«Ну и характер!» — подумал он.
— Нет, я собираюсь потанцевать.
— Со мной? — спросил он глуповато.
Она лишь фыркнула.
— Только в этом районе мы ничего подходящего не найдем.
Она вновь разозлилась:
— Вы крупный знаток танцполов?
— А чего зря бегать? — Он подозвал такси и назвал адрес.
— Я знаю одно место, там играют все латиноамериканские новинки. Сальса, боссанова, самба. Вы не против?
— Нет.
В такси они молчали. Антонио был в предвкушении чуда. Мысленно он уже сжимал в руках ее стройную талию, и они синхронно двигались в такт музыке… Невероятно, но сегодня она выбрала его.