В то время как в сердце депрессивного человека неожиданное отклонение, говорящее о заботе терапевта, может зажечь искру надежды, в параноидном человеке оно будет разжигать пламя тревоги” [3, c.288].
Посмотрим, как соблюдает границы Панчо – формально слуга и оруженосец – в непростых походных условиях.
“ – …Если же это будут рыцари, то по законам рыцарства ты не должен и не имеешь никакого права за меня вступаться, пока ты еще не посвящен в рыцари.
– Насчет этого можете быть уверены, сеньор: я из повиновения не выйду, – сказал Санчо. – Тем более нрав у меня тихий: лезть в драку, затевать перепалку – это не мое дело. Вот если кто-нибудь заденет мою особу, тут уж я, по правде сказать, на рыцарские законы не погляжу: ведь и божеские, и человеческие законы никому не воспрещают обороняться.
– С этим я вполне согласен, – сказал Дон Кихот. – Тебе придётся сдерживать естественные свои порывы только в тех случаях, если на меня нападут рыцари.
– Непременно сдержу, – сказал Санчо, – для меня это установление будет священно как воскресный отдых”.
4. Комментируйте не критикуя.
Задумайтесь: зачем нужна параноику размытая граница между «Я» и внешним миром? Он что, совсем дурак: не видит, где реальность, а где он? Не дурак, напротив: параноик обычно обладает изощренным умом, который постоянно оттачивается в процессе сложных взаимоотношений между двумя «Я» (истинным и отвергаемым) и двумя внешними мирами (реальным и проецируемым). С помощью проекции параноик избавиться от неугодных частей собственного «Я», «сбрасывая» их во внешний мир наподобие радиоактивных отходов (и с тем же успехом, потому что миры внешний и внутренний так или иначе сообщаются). Проекция – способ, размытые границы – условие (как полулегальное соглашение слаборазвитой страны на ввоз радиоактивной дряни), но базовая проблема параноика – ОТРИЦАНИЕ (источник радиации – это у «них», а я чист и безгрешен!).
Нерушимое содружество проекции и отрицания – вот что такое параноик!
“Все человеческие существа проецируют. …Однако параноидные личности делают это в контексте сильного стремления не признавать выводящие из равновесия отношения. Поэтому мы сталкиваемся с процессом, совершенно отличным от проективных операций, в которых отрицание не столь тотально” [3, c.273].
Вот он опять выдает Вам порцию бреда на тему – какой он хороший, а «они» плохие. Ваши действия? Первый порыв – не слушать эту бредятину дальше, раскрыть ему глаза и отругать (по-дружески!) за преувеличения и искажения. Результат? Вместо ожидаемой благодарности и успокоения получаете враждебность и разрыв контакта. Почему? Ну, ясно же: вы только прикидывались другом, а на самом деле – тоже враг! Теперь он будет терзаться вопросами: зачем Вы втирались в дружбу? Что вы уже вызнали и использовали за время обмана? Как с Вами теперь обращаться, чтобы Вы не навредили еще больше? Результат: вместо того, чтобы снизить параноидный драйв – Вы его усугубили.
Что же делать? Терпеть эту бредятину? Не терпеть, а работать с ней. А теперь хорошая новость – основную работу параноик сделает сам:
“Поразительно наблюдать, как исчезает параноидная речь, если терапевт просто позволяет ей течь, избегая попыток прояснить содержание свернутого защитного процесса. Спустя некоторое время терапевт сможет эмпатически использовать непризнаваемые, проецируемые чувства, из которых происходит сердитая озабоченность” [3, c.285].
Теперь Ваша работа. Следите (следуйте!) внимательно и вступайте когда нужно. Вы вовсе не должны со всем соглашаться – Вас не за зеркало держат, а за безопасный тестер реальности. Спросит – ответьте (честно!) Если придет в затруднение, умолкнет – дайте свой комментарий. Только не в критическом стиле. Этого он уже нахлебался в детстве, потому что
“В основе формирования параноидного человека обычно лежит критицизм, наказание, зависящее от каприза взрослых, которых никак нельзя удовлетворить, а также крайняя степень унижения” [3, c274].
Для чего комментировать? Чтобы помочь отвергаемой, проецируемой части «Я» параноика «выпасть в осадок» – сделать ее видимой и узнаваемой для своего хозяина.
“Если я успешно избегаю конфронтации его параноидных действий и вместо этого комментирую, что он, возможно, недооценил, насколько его беспокоит то, о чем он мельком упомянул, его паранойя имеет тенденцию рассеиваться вообще без всякого анализа данного процесса. Научение человека отмечать свое состояние возбуждения и находить вызвавший его «осадок» часто вообще предотвращает параноидный процесс” [3, c.286].