— Мне тоже… Но некоторые решили по-другому.
— Кто «некоторые»? И что они решили?
— С вашего курса кто-то написал жалобу на Арвида Яновича.
— Какую жалобу? Я ничего не знаю.
— А вы хотите учиться, да? Серьезно? — Он говорил на русском с характерным акцентом, был очень вежлив, не заигрывал, но чувствовалось, что он чего-то не договаривает.
— Хочу! — сказала Аня.
— Понимаете, кто-то с вашего курса написал, что здесь готовят проституток.
— Ни хрена не понимаю! — вырвалось у Ани. — Почему проституток?
— Арвид Янович неосторожно сказал… Ну, что для удобства будет работать на примерах проституток, потому что они были первыми имиджмейкерами в мире…
— Ага! — вспомнила Аня. — У нас он тоже это говорил. Но это же чепуха!
— Может быть. И еще написали, что он нехорошо говорил про Карла Маркса, а это уже дело политическое, понимаете?
— Понимаю, что вокруг дураки, вот что я понимаю.
— Но курсы закрыли, — сказал он, все так же внимательно глядя ей в глаза. — Вы очень жалеете, да?
— Конечно!
— Хорошо, — сказал он и открыто улыбнулся.
— Чего хорошего?
— Я вам дам адрес Арвида Яновича, зайдите и поговорите. Можно сегодня.
Он быстро вытащил из кармана очень красивую записную книжку, черкнул несколько слов, вырвал листок и подал Ане.
— Но будет лучше, если вы никому не будете говорить.
— Про что?
— Про все, — улыбнулся он. — До свидания. Может быть, мы еще увидимся. Меня зовут Марис.
— Анна, — ответила она официально и улыбнулась, потому что парень понравился ей своей вежливостью и ненавязчивостью.
Через полчаса на старом дребезжащем лифте она поднялась на шестой этаж дома в центре города и увидела, что звонок на дверях нужной квартиры — старинный, не электрическая кнопка, а рычажки, словно ключ для вскрывания консервных банок. Нечто подобное и должно было быть у Арвида Яновича.
Аня повертела рычажки, за дверью послышался мелодичный звон, после чего на пороге появился Арвид Янович. Как и во время лекции, он был при сюртуке и галстуке-бабочке.
— Плотникова? — сразу узнал он Аню.
— Здравствуйте! — обрадовалась она. — Арвид Янович, во-первых, я никаких жалоб не писала, а во-вторых…
— На пороге не разговаривают, — сказал он, распахнув двери. — Входите, и будем пить чай.
Оказалось, что в маленькой комнате, стены которой сплошняком были увешаны картинами, вокруг круглого стола уже сидело человек пять. Какой-то молодой человек тут же вскочил со своего стула и усадил Аню.
— Арвид Янович, — не снижала темпа Аня, — мне сказали на курсах, что дело прикрыли, потому что…
— Знаю, знаю и о вещах печальных не надо произносить лишних слов, — улыбнулся он. — Вы пришли выразить соболезнование или у вас другие планы?
Аня заметила, что при этих словах ее соседи слегка напряглись и впились в нее подозрительными взглядами.
— Да просто я хочу прослушать весь курс! И наплевать, будет ли там документ об окончании или нет!
Арвид Янович негромко засмеялся.
— Я на это и надеялся… Думаю, что смогу помочь вам… И вашим друзьям.
Друзьями, как поняла Аня, он назвал сидевших за столом. Один из парней что-то быстро и невнятно проговорил на латышском, но общий смысл Аня поняла и сказала с вызовом:
— Не волнуйся, бобик! Я доносов не писала и стукачом не работаю!
Парень насупился и ответил на плохом русском:
— Ты не поняла. Я говорил, что ты не будешь понимать по-латышски.
— Пойму, если надо!
Арвид Янович поднял руки и сказал, унимая страсти:
— Тихо, тихо, друзья мои… Вы сейчас неминуемо перескочите на политические темы. Здесь, под моей крышей, этого не надо делать. Я не для того вернулся из Америки, чтобы бороться против советской оккупации или внедрять буржуазную идеологию. Не будем про политику. В конце концов, каждый народ выберет себе такую власть, которая его устраивает. А что касается языка, Плотникова, то мы час назад пришли к выводу, что на наших… нелегальных курсах мы будем работать только на английском. Чтобы и русские, и латыши чувствовали себя равными. Вы сможете принять такое условие?
Без ненужных слов Аня раскрыла сумочку и выложила возвращенные в канцелярии деньги.
— Мне отдали только что плату за обучение. Она такая же или надо больше?
— Достаточно, — грустно улыбнулся Арвид Янович. — Я чувствую себя очень плохо, потому что вынужден принимать ваши деньги. Но иначе мне просто не прожить. Начнем же наше занятие. Я проведу его на английском. Не бойтесь, живую речь вы быстро освоите, если будете напряженно и ежедневно учить язык.