Из кабинета Кейта Анна видела, как в распахнувшиеся ворота вкатил золотистый «линкольн» и Поль торопливо шагнул к задней дверце машины, услужливо раскрывая ее. Для Анны он этого никогда не делал.
Кэрол Пратт, в светлом длинном платье и широкополой шляпе, вышла из машины, весело поздоровалась с Полем и стремительным шагом двинулась по каменной дорожке к вилле. Она была высокой, узкобедрой, почти безгрудой, казалась профессиональной спортсменкой на излете своей карьеры. На ней не было ни золота, ни дорогих украшений, хотя, по словам Кейта, она была падкой до всякого рода драгоценных побрякушек.
Через полчаса Анна присела к столу и включила внутреннюю трансляцию, от чего голоса из столовой тут же ворвались в кабинет, были слышны настолько четко, что даже дыхание можно было уловить.
— Если бы я ориентировалась только на слова старика Прайда, Кейт, то не говорила бы тебе то, что говорю. Прайд — милый доктор, но не более того. А консилиум достаточно знающих врачей со всей твердостью заявляет, что твое здоровье резко улучшается… Не будем сейчас говорить о том, чья в этом заслуга.
«Ага, — подумала Анна, — вот Кейту и намекнули на заслуги всем известных лиц. И на том спасибо».
— Да, — засмеялся он. — Я и сам чувствую, что с каждым днем набираюсь сил. Мне даже кажется, что начинаю дергать правой ногой!
— Они говорят то же самое.
— Эту информацию ты могла сообщить мне по телефону.
— Мне приятнее сказать это лично.
— Спасибо. А чего еще ты хочешь?
— Видишь ли, Кейт… Я старею.
— Ох…
— Да. К сожалению, это так. И потому, наверное, умнею. Мне кажется, что нам пора пересмотреть наши отношения.
— В каком плане?
— В том плане, что у нас впереди есть какое-то время. И я хочу, чтоб ты вернулся к своей политической карьере.
— Тебе-то это зачем? — удивленно воскликнул Кейт.
— Я так хочу. Объяснения позже.
— Хочешь ты или твой отец?
— Отец тоже. Ты не настолько парализован, чтобы лежать и смотреть на океан. В конце концов, президент Франклин Рузвельт ездил в коляске, но это не помешало ему справиться с «великой депрессией» и выиграть вторую мировую войну.
— Я слышал об этом.
— Так вот. Молодые годы мои прошли. Или почти прошли, скажем так. И я хочу вместе с тобой заняться делом. В конце концов, мой оксфордский диплом кое-что все-таки значит.
После длинной паузы Кейт спросил:
— Зачем тебе это, Кэрол?
— Мне надоела прежняя жизнь, — резко сказала она. — Надоела бессмыслица уходящих дней. Через два года выборы губернатора в нашем штате, и я думаю, будет разумно, если ты… Если МЫ начнем свою предвыборную кампанию.
— Ты это серьезно, Кэрол?
— Да.
— Совершенно серьезно? Раньше я такого от тебя не слышал.
— Раньше был другой период жизни. Он кончился. А теперь я настолько серьезна, что уже продумала кое-какие детали нашей кампании.
— Ты же в этом ничего не понимаешь…
— Научусь. Во всяком случае, я буду рядом с тобой… Кстати, как у тебя с сексуальными возможностями? Старик Прайд сказал, что твои недомогания не очень мешают… Если взяться за дело с некоторыми фокусами. — Она захихикала. — В общем, если постараться, то подобные процедуры могут пойти тебе на пользу, как он сказал. Как ты смотришь на то, чтобы я постаралась?
Анна выключила трансляцию и вышла из кабинета.
Боковыми лестницами она спустилась вниз и через калитку прошла к океану.
День был жаркий и ослепительный. Волны заливали пологий пляж с равномерностью хронометра.
Анна присела на песок, прислонилась спиной к обломку скалы и бездумно уставилась на горизонт. За ее спиной послышался голос Кейта:
— Не делай никаких глубоких выводов из слов Кэрол. Ее намерения — очередное недолгое увлечение.
Она обернулась.
Кейт сидел в коляске, и было непонятно, как он сумел добраться сюда без чьей-либо помощи.
— Я не делаю никаких выводов.
— Вот и хорошо. Кэрол, как и все мы, переходит в другой возрастной период. Но могу тебя заверить, что она ни в чем не изменится. Ей нужна не моя политическая карьера, не моя победа или поражение, а мишура и суета, чтобы она была на виду. Вот и все. Это не напарник в борьбе. Завтра она забудет про свои намерения.