— Сарма, Москва не Рига, тут годами можно ближайшего соседа не встретить!
— Ну и жизнь у вас! Хуже, чем у нас, если такое возможно. Черт бы побрал эту перестройку-перестрелку! Жили как люди, кому это мешало?
Они проболтали добрых сорок минут и расстались на том, что Сарма будет ждать Аню через неделю.
Обе не знали, что это ожидание продлится шесть лет.
Уже засыпая, Аня подумала, что найти Виктора Сартакова в МГУ не составит большого труда, едва начнется учебный год. А до него всего полторы недели. И если он такой же, как прежде, то, слава те Господи, будет и здесь хоть один надежный, искренний друг.
3
Аня проснулась поздно и, не вставая с кровати, прикинула, как бы ей принарядиться на имеющиеся деньги. Потом поняла, что за время ее отсутствия шкала цен значительно изменилась (это она приметила даже при беглом взгляде на витрины), а потому рисковать не хотела, решив дождаться Аллы. Но выйти и сориентироваться в жизни не мешало, тем более что были выходные дни, а когда вернется подружка, было неизвестно. Скорее всего только в понедельник.
Аня неторопливо позавтракала, нашла в шкафу Аллину кожаную юбку, там же позаимствовала открытую кофточку и туфли на высоком каблуке. Аня знала, что Алле и в голову не придет обижаться на это. С детства они делились своими тряпочками, из-за чего Сара (мир ее праху!) устраивала крикливые скандалы, называя их обеих «девчонками из общаги», что было высшей степенью оскорбления.
Несколько труднее было с прической, но и она в конце концов получилась. В целом Аня стала похожа на строгую даму, не лишенную пикантности, как сказал бы Арвид Янович, о жизни которого Аня у Сармы не спрашивала, поскольку последняя его не знала.
По времени можно было уже и пообедать, но Аня решила, что сделает это в каком-нибудь хорошем ресторане — легкий обед с сухим вином. В честь… Все равно в честь чего.
Со светлыми надеждами в душе Аня заперла дверь квартиры и, не пользуясь лифтом, пошла вниз. Встретившийся на последнем пролете очень благообразный старик в скромном, но аккуратном костюме глянул на нее лукаво, поздоровался и добавил:
— Я бы, барышня, на вашем месте сегодня в город не ходил. Во всяком случае, в центр.
— Ничего, — беспечно ответила Аня, совершенно не поняв предостережений старика.
Она прошла по переулкам, заглядывая в магазины, и убедилась, что хотя Василий Федорович оказался более чем щедр, шиковать на имеющиеся деньги не придется.
Она пошла вверх по Столешниковому переулку, намереваясь выйти к памятнику Юрию Долгорукому, который любила за мужественность всадника и мощь коня. Уже издали Аня услышала невнятный гул голосов, перекрываемый ревом моторов.
В остальном на лицах встречных людей не было особого волнения.
Однако около памятника творилось нечто странное.
Вдоль тротуаров по обеим сторонам улицы Горького стояли толпы людей, а между ними с грохотом, выбрасывая сизую гарь, мчались танки. Издали картина эта показалась Ане настолько мирной, что она решила, что идут киносъемки какого-то фильма из времен войны. Потом подумала, что готовятся к параду. Однако до ноябрьских праздников было еще далеко, поскольку сейчас конец августа.
Когда она подошла к толпе вплотную, то поняла, что парадом, тем более киносъемками здесь и не пахнет. Танки имели вполне грозный вид, двигались весьма целенаправленно, а люди на тротуарах кричали с яростью, озлобленностью, кто-то плакал, а пожилую женщину двое мужчин удерживали, чтоб она не бросилась под гусеницы. По перекосившемуся от гнева и боли лицу этой женщины Аня сразу поняла, что та не ломает комедии, не играет роли перед кинокамерой, и, если у мужиков не хватит сил, она действительно ринется под гусеницы.
Происходящее совершенно не взволновало Аню. Пульс — 60. Танки гремели, проносясь мимо нее, она шла мимо толпы. Послышались какие-то странные слова — ГКЧП, «мятеж», но Аня и не хотела во всем этом разбираться.
От памятника Юрию Долгорукому Аня зашагала к памятнику Маяковскому, которого не любила и как поэта, и как человека. Маршрут был родным и привычным. Но вдруг колонна танков встала, и народ полез на броню.
Кафе-мороженое было открыто, Аня вошла в него, присела к столику и заказала порцию шоколадного — вот уж чего давно не ела! За соседними столиками сидели люди, они были возбуждены и громкоголосы. Какой-то парень выкрикнул истерично:
— А я вам говорю, что это крысиный кошмар! Они наверняка уже казнили президента Горбачева и сейчас будут штурмовать, Белый дом!
Друзья принялись его урезонивать. Аня вяло подумала, что в новом и непривычном еще звании президента Горбачев Михаил Сергеевич настолько далек от нее, что если его и казнили, то черт с ним! Найдется другой президент — не лучше, не хуже прежнего.