Но задумываться об этом еще не хотелось.
Она вышла из здания аэропорта, и к ней тут же подскочили несколько мужчин, предлагающих подвезти до города. На вопрос, где такси, все ухари дружно засмеялись, объяснив, что такси как таковых в Москве нет уже пару лет. А есть частный извоз, оплата по договоренности, в долларах. Это сообщение едва не довело Аню до слез. Если даже такси нет, так чего здесь вообще ожидать? Со злости она принялась ожесточенно торговаться с мужиками, и те через минуту подивились ее нахрапистости. Они поначалу приняли ее за иностранку, а теперь получалось совсем наоборот.
— На Старую площадь, — сказала Аня, усевшись на заднее сиденье.
— Заметано! — кивнул водитель.
Машина тронулась, мимо полетел подмосковный осенний пейзаж. Аня еще в Америке долго размышляла о той минуте, когда прибудет на родную землю, представляла, как увидит знакомые поля и рощи, но теперь ей было не до любования пейзажем. Надо было хотя бы приблизительно оценить ситуацию, в которой она оказалась, найти свое место в предстоящей борьбе.
Она открыла сумку, взяла толстый бумажник с деньгами и спрятала его на груди. В объемистый кошелек затолкала мелочь и обрывки всяких бумажек, отчего он распух и казался солидным. Американские документы и обратный билет она засунула за подкладку сумки, для чего ее пришлось надорвать.
Водитель гнал свою грохочущую, готовую развалиться тачку, словно на свадьбу опаздывал, и в Москву они влетели уже через двадцать минут.
Рассеянно глядя на улицы, Аня пришла к выводу, что внешний вид столицы за время ее отсутствия резко изменился. Больше рекламы, какие-то ларьки, палатки, киоски на тротуарах, лихая торговля с рук, будто все улицы стали рынком на открытом воздухе.
Водитель неожиданно подал голос:
— Простите, у вас есть где остановиться?
После базарной торговли в аэропорту он стал вежлив — обычный закон рынка: ругаемся, пока не сговоримся.
— Не знаю, — ответила Аня.
— Тогда могу кое-что предложить… Моя жена держит небольшой пансион. Очень миленький, в центре города. У вас к тому же и машина будет для разъездов. Вот эта. Всегда для вас.
— Частная гостиница? — подавляя удивление, спросила Аня.
— А что? Мы ж Европа!
Так. Этот уже жил в Европе! Перемены в Москве были налицо, и большие перемены.
— Вот, возьмите пару визиток. Это на Трубной площади, знаете?
Аня взяла визитки и ответила, что Трубную найдет.
— Может, я вас сразу туда завезу? Устроитесь, отдохнете. А потом можно и на экскурсию, вы ведь давно не были в Москве?
— С чего так решили?
— Да вроде бы вы из наших, только акцент показался мне иностранный. Сперва.
— Из наших, — ответила, будто выругалась, Аня. — Сначала на Старую площадь. А жене скажите, что я приду вечером или завтра утром. В любом случае чтобы номер был за мной.
— Договорились! — радостно ответил он. — У нас недорого и, как в Европе, утром подают завтрак. Европа! На чье имя бронировать?
— Анна Плотникова, — без раздумий ответила Аня.
Она вышла из машины на Старой площади, заверила водителя еще раз, что если не вечером, то утром обязательно поселится у его жены, и вдоль зданий бывшего ЦК компартии спустилась по улице вниз.
В подземном переходе торговали книгами, как и сообщила Сарма. Но самой ее не было видно.
Аня окликнула немолодую женщину на книжном развале:
— А Сармы здесь нет?
— Нет, — небрежно ответила продавщица. — Хозяйка поехала на базу за литературой.
Тоже еще номер. Сарма — «хозяйка»! Да еще торгует книгами в Москве, ну и поворот судьбы!
Аня вытащила из сумки визитку услужливого извозчика и подала ее продавщице.
— Когда Сарма появится, передайте ей мой московский адрес. Скажите, что Аня приехала.
— Так она вас ждет! Я знаю! — встрепенулась женщина. — Вы к ней из Риги приехали?
— Из Риги, — ответила Аня, отметив Сармину осторожность.
Она посмотрела на часы и неспешно пошла к метро.
3
Ресторан «Кормчий» лишь на невзыскательный вкус можно было назвать рестораном. Он размещался в глубоком подвале под магазином и ранее был складским помещением. Микрозал на три столика, барная стойка, но чисто, уютно, и дышалось легко благодаря хорошей вентиляции. Заведение вряд ли процветало. Аня еще не ориентировалась в ценах, но, очевидно, они здесь кусались — народу в зале не было.