Подняли почти все, в том числе и Аня.
— Хорошо. Вернее, плохо, поскольку я подозреваю, что ваши знания дальше объема школьной программы не простираются… Язык придется учить, и учить серьезно. Я ничего не имею против русского языка. Это язык великого народа. Но в обозримом будущем международным языком останется английский, поскольку все мертвые подделки типа эсперанто места под солнцем себе не завоевали и не завоюют. Для того чтобы поддержать свои слова мощью авторитета, я приведу цитату из сочинений и высказываний вашего учителя Карла Маркса: «Знание иностранных языков — сильнейшее оружие в битвах жизни». Не ручаюсь за точность приведенных слов, но в данном случае Карл Маркс прав.
— А в остальных? — засмеялась соседка Ани.
— Это в наш курс не входит! — ответил Арвид Янович таким тоном, что всем стало ясно — разногласия между учением Маркса и позициями лектора довольно существенны.
— Итак, создание имиджа дело серьезное и ныне ставится на научные рельсы. Первыми и крайне серьезно к вопросу саморекламы и завлекательности еще много веков назад подошли… Кто?
Ему не ответили.
— Смелей!
— Проститутки, — сказала Аня под вспыхнувший смех аудитории.
— Совершенно верно! — взмахнул руками Арвид Янович. — Как ваша фамилия?
— Плотникова.
— Второе очко в вашу пользу. Вы правы на сто процентов. Именно со времен гетер и куртизанок данная категория профессионалок озаботилась тем, что внешняя привлекательность гарантирует успех в жизни, создает материальное благополучие и, как вы выразились прежде, ощущение внутренней свободы. Я попрошу всех дам правильно понять меня, но рискну сказать, что в каждой женщине, если она не засохший политический деятель или зачерствевший бизнесмен, в каждой женщине заложена изрядная доля проститутки! Более того, в дальнейшем мы будем достаточно часто пользоваться этим образом, чтобы какие-то истины стали вам понятны…
Ничего подобного Аня не слышала ни разу в жизни. Чтобы какой-то лектор или учитель с таким мастерством переходил от вещей теоретически сложных к простейшим, тут же объясняя практический, бытовой их смысл жизни, — такого не бывало!
Она выпросила у соседки несколько листков из тетради и принялась бегло конспектировать то, что удавалось уловить из плавной речи Арвида Яновича; ко второму часу лекции Аня заметила, что он, присмотревшись к ней и еще нескольким слушателям, начал приостанавливаться, следил, успевают ли они записать его слова.
В десять занятия закончились, и Аня решила, что при любых обстоятельствах, какие бы вечерние соблазны ни призывали ее, на курсы два раза в неделю она ходить будет. Тем более что в канцелярии им тут же выдали красивые удостоверения в крепких синих корочках, где значилось, что они являются слушателями специализированных курсов. Документ, понятно, — для папашки Штрома, хоть это и небольшое прикрытие, но все же лучше, чем ничего.
Шел одиннадцатый час, когда она вышла на мокрую улицу, где дул пронизывающий ветер. Поначалу решила снова зайти к Виктору, но, вспомнив про его маму, Аня сообразила, что ее беседы в паре с сыном она не выдержит. Да и вряд ли при позднем визите ей удастся сохранить в глазах Раисы Андреевны свой «имидж» благовоспитанной скромной девушки из приличной, культурной семьи. Такие, как известно, по ночам на квартиру к молодым людям не прибегают.
Она добралась до дому и на лестнице столкнулась с Сармой. Расфуфыренная в пух и прах, подруга радостно обняла ее и выпалила:
— Тебе звонили весь вечер!
— Кто?
— Кир Герасимов, какой-то Виктор, и знаешь, кто выскочил на связь?
— Ну?
— Томас и Петерс! Закисли братишки! Как я поняла, готовы вернуться к прежнему образу жизни, наплевав на свой сезон!
— Ну их к черту! — вяло отозвалась Аня.
— Ты что, с ума сошла?! — поразилась Сарма. — Как-никак, а на пропитание и поддержание сил у них можно заработать!
— Не хочется что-то…
Сарма прислушалась к чьим-то шагам над головой, потом зашептала возбужденно:
— Слушай, дорогая, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда! И вообще, надо разделять, что делаешь ради любви, а что ради существования! Тебя не убудет, если придется встречаться со студентом, а в перерывах заглядывать к братишкам! Ради Бога, не корчи из себя принцессу.
— Я не корчу.
— Вот и ладушки! Еще одно… — Сарма заколебалась.
— Что?
— Нам надо договориться раз и навсегда… Домой будем кого-нибудь приводить? Соседей бы мы укротили, но все же…
— Нет, — твердо сказала Аня. — Не будем.
— Правильно! Кроме… тех, кто для сердца, так?