— Так, — улыбнулась Аня.
— Ох, как я тебя люблю!
— А куда сама скачешь?
— На день рождения в латышскую компанию. Прости, с собой тебя взять не могу. Там, понимаешь, публика старозаветная…
— Да ладно. Я сегодня никуда не хочу.
— Чао! — весело простилась Сарма и зацокала каблуками по каменным ступенькам, крикнув уже с площадки второго этажа: — Не забудь позвонить Киру! Он сидит у себя дома! Телефон записан на стенке, рядом с аппаратом!
Когда Аня добралась до телефона, то по записям на стене (прежде чистой) обнаружила, что за минувшие дни Сарма развила бурную деятельность. Аккуратно выписанных телефонных номеров было около полутора дюжин и возле каждого — инициалы. Из известных Ане было только два: «П. и Т.» — надо понимать, близнецы, и «К. Г.» — Кир Герасимов. Но звонить ему не хотелось, братишкам тем более.
Но телефон зазвонил сам, едва Аня скинула плащ.
Раздался бодрый голос Виктора:
— Привет, Анюта!
— Ой, здравствуй…
— Ты сразила мою маму наповал! — захохотал он. — Только учти, она вся изошла от любопытства и потому сейчас подслушивает за дверью, о чем я говорю!
Аня услышала в трубке возмущенный голос Раисы Андреевны, затем Виктор сказал:
— Вот, теперь подмыла на кухню, но это не значит, что и оттуда не напрягает слух! Ну, старуха, ты устроила в моей семье настоящий переворот!
— Что с Олегом? — нервно спросила Аня.
— Я про то и говорю! Когда он обнаружил в сеновале твой подарочек, была такая буря и вопли, что я сам чуть с ума не сошел!
— Почему?
— А хрен его знает! Поначалу он принялся топтать костюм ногами, потом кинулся искать ножик, чтоб порезать его на части, но я схватил шмотку и убежал в луга! Так что костюм удалось отстоять, но положения это не улучшило!
— Да почему? — огорченно спросила она.
— Ты бы сначала со мной посоветовалась, идиотка! Сделала бы ты мне такой подарок, так я б тебя расцеловал! А этот кретин решил, что ты его оскорбила и унизила до невозможности!
— Да чем?! — слабо защищалась Аня. — Ведь был день рождения, и я…
— Ох, дубина! Одно дело — ты нам день рождения устроила, харчей, выпивки привезла — тут мы все трое, конечно, горячим кипятком писали, и Олег в том числе. Но такая тряпочка — это уж слишком, Анюта!
— У него же нет костюма!
— Именно! В том-то и заключается оскорбление! Если б у него их была дюжина, еще один новый он бы проглотил! Короче, была такая буря, что от расстройства он сломал ногу!
— Перестань чушь молоть!
— Правду говорю! В общем, я его еле-еле уломал, подарок твой забрал и повесил у себя.
— Я видела. Что с его ногой?
— Обещают продержать месяц в гипсе, потом расхромается. В общем, ничего опасного, но…
— Но?
— Но пока, Аня, он тебя и видеть не хочет.
— Да за что?!
— За то. Подожди, мать демонстративно пошла на двор помойное ведро выносить!.. Быстренько, о чем у тебя с ней разговор шел?
Аня ответила сердито:
— Она хочет, чтоб ты спал со мной, а не со своей Галиной!
— Во, дает! Я бы, может, хотел того же, да только такие фокусы не проходят. И какой у нее план?
— Не знаю. Я не слушала. В субботу пойду к Олегу в больницу, хочет он того или нет!
— Не советую, — сказал он, уже не смеясь. — Иди, конечно, если хочешь получить костылем по горбу.
— Даже так? — сникая, спросила она.
— Так, к сожалению. Ты на какую-то очень больную мозоль ему наступила, Анюта. А тут он еще копыто поломал, так что все до кучи. Он и со мной через губу разговаривает.
— Господи, Витя, но у меня же здесь никого, кроме него, нет! Он и ты, вот и все! Я с ума сойду, повешусь сейчас в туалете!
— Стоп, стоп! Только этого не хватало! Я же тебе не сказал, что положение безнадежное? Не сказал?
— Нет. Ну так что?
— Ага… А ты что, по уши втюрилась, да?
— Да!
— Ага… Тогда тебе действительно лучше повеситься!
Он громко засмеялся, что привело Аню в чувство.
— Витька, ты мне друг?
— Друг, друг, не волнуйся! Я уже обмозговал ситуацию. Пока он будет валяться с гипсом, пройдет еще пара-тройка недель, ты лучше на глаза ему не попадайся. Пусть остынет. Я уже начал работу по укрощению взбесившегося зверя, и даже есть кое-какие успехи. Все будет нормально, Аня, не трепыхайся, я тебя понимаю. Ну, а потом мы устроим какой-нибудь банкетик или праздники подвернутся, приоденем его в эту тряпочку и все уладим.
— Ты уверен?
— Уверен, Анюта. Я его уже изучил.
— Ага! А за это время у него кто-нибудь появится! — едва не плача, выкрикнула Аня. — Какая-нибудь однокурсница!