– А что с ней сделали?
– Пока мать её была жива, не трогали горемыку, а как не стало матери, начали её всей деревней поедом есть. Однажды мужики пьяные поймали Варвару и насильно сбрили ей с лица все волосья, так срезали ножом, что всё лицо ей искровенили. Сказали, что будут ей бороду брить, пока она у них в деревне живёт. Собралась Варвара и ушла. Теперь всё монастырь ищет, где приют ей дадут. Да разве найдешь сейчас монастырь, все их порушили. Но есть на свете люди добрые, жалеют её, помогают. Она же всех боится, старается в деревни не заходить, только к знакомым и проверенным людям заглядывает, а так в лесу спасается.
Бабушка вздохнула горестно и протянула Анисье ещё кринку с молоком.
– Бабулечка, а я ей каравай дала. Жалко её.
– Вот и подумай, какая в жизни может беда быть, не жалуйся понапрасну, Бога не гневи. Живи Анисья со смирением, тогда обойдет тебя лихо стороной. А то что хлебом поделилась, молодец. Добро вернётся к тебе.
Глава 13
Анисья всегда прислушивалась к советам бабушки Маши. Для себя она решила, что не будет больше спорить с мужем, станет добрее к нему и к свекрови, может тогда, действительно, придёт в их дом счастье и родится ребёночек, такой желанный и долгожданный. Старалась очень. Дом у неё всегда прибран, еда приготовлена, коровушка ухожена, и двор полон домашний птицы. С весны вдвоём с мужем сажали они огород, сажали много, как будто была у них семья большая и едоков много. Анисья успевала везде. На работе её ценили за исполнительность и аккуратность. Ко всякому делу относилась она с душой. Понимал Михаил какая хорошая жена ему досталась. Знал, что некоторые мужики с завистью смотрели на их семейную жизнь. Но упрямый характер не мог перебороть. Так и тянулась у него рука к бутылке, легко опрокидывал он стакан с водкой в рот, с наслаждением ловил момент, когда хотелось смеяться и забыть, что нет у него наследника. Он и забыл, если бы не мать. Казалось, что весь смысл жизни этой женщины был в ожидании рождения внука. Она не могла смириться, что сын бездетен, что она никогда не сможет стать бабушкой, и злоба душила её. Лежал на душе у неё ещё один камень. Он давил не меньше, но признаться в этой тяжёлой душевной ноше было даже себе самой трудно. Завидовала тётка Таня Анисье. Могла ли она представить, что из замухрышки, которую привел когда-то сын в её дом, получится такая справная баба. Такая, что даже её заткнёт за пояс своей хозяйственностью и сноровкой. Поэтому пилила она сына без жалости, а с Анисьей старалась видеться как можно реже.
Жизнь шла своим чередом. Начинался и незаметно в хлопотах и заботах пролетал год. Дни, похожие друг на друга, сменялись и не оставляли в памяти каких-либо значимых воспоминаний.
Умер Щербаков. В круговороте жизни Анисья уже забыла, что он когда-то был ей так ненавистен. Виделись они редко, и поэтому известие о его кончине не очень тронуло. Было жалко мать, но и от неё Анисья отвыкла. Она не была на похоронах, так как умер Щербаков в крещенье, в самые лютые морозы. Михаил не пустил её, пообещав, что на сорок дней отправятся они вместе. Анисья спорить не стала, радуясь в душе, что есть у неё теперь повод не ходить на похороны.
Она приняла свою жизнь. Смирилась. Судьба у неё такая.
Только не могла Анисья взять в толк, почему она мужняя жена, у которой своё хозяйство, которая мужу верная и преданная, не может иметь детей, а Нюнька, замучилась выколачивать их, не будучи замужем, и ведя образ жизни раздольный и вольготный. Сколько у неё было кавалеров, она и сама не могла ответить. Пьяная и разнузданная она принимала ухаживания всех, кто этого желал. Протрезвев, плакала и клялась, что не будет больше пить и пошлёт всех подруг и ухажеров куда подальше. Она похудела ещё больше, тёмные круги обвели её когда-то чистые глаза, теперь мутным взглядом смотрела она на окружающий её мир и очень была недовольна тем, что видела.
Первого своего ребёнка она доносила почти до положенного срока. Местная повитуха бабка Сусанна дала Нюньке выпить отвара. После него начались схватки, и ночью разродилась Нюнька мёртвым ребёнком. Завернула младенца в холстину и, немного придя в себя, снесла его на силосную яму и там закопала. Бабка Сусанна объяснила Нюньке, что этот способ самый безопасный для бабьего здоровья. Так ребёнок рождается, как и положено природой, но от отвара роды раньше срока, у младенца нет никакого шанса выжить. Сказала бабка Сусанна, что так поступают многие незамужние девки, избавившись от ребёнка, они не рискуют остаться бесплодными.
Когда Нюнька рассказала об этом Анисье, та едва сдержалась, чтобы не надавать подруге оплеух. Справедливо это, что у неё нет детей, а Нюнька уже троих вытравила? Нюнька ответила, что да, справедливо. У неё, у Нюньки нет ничего, а теперь уже и не будет, кто захочет взять её в жены прославленную на всю округу. А Анисья хитрая и коварная, ухватила мужа с домом, да и с коровою, крутит им и вертит, как захочет, даже свекровь отвадила, а уж все знают, что связываться с тёткой Таней себе дороже выйдет, такой у неё зловредный характер.
– Ещё и ноешь, ещё и недовольна! Дура ты, Аниська, побыла б на моём месте, как шёлковая стала, пень в колоду!
– Мне на моём хорошо. Дура не я, а ты. Сама себе такую жизнь выбрала, тебя никто не заставлял раздвигать ноги перед Ренатом.
– Много понимаешь! Это ты замуж вышла по выгоде, а я любила его. Знаешь, как сильно любила! Руки даже хотела на себя наложить, когда он бросил меня. Да что с тобой говорить, колода пустая!
Махнула рукой и ушла. С тех пор дружба пошла врозь и стали они не врагами, конечно, но людьми далёкими друг от друга. Было такое, что увидев издалека друг друга, старались встречи избежать. Да и выросли они давно, закончилось детство. Пролетело десять лет с того дня, как пришла Анисья жить к Михаилу. Жили они хорошо. Он работал исправно и хозяйство тянул. Приноровился вечерами после работы для поддержания боевого духа опрокидывать стаканчик, но пил с мерой, за рамки не выходил, руку на жену не поднимал, наоборот, захмелев становился тих и улыбчив. Иногда Анисья покупала водку сама, показывая мужу, что относится к его слабости с пониманием. Со временем боль от бездетства притупилась и уже не вызывала такого буйства эмоций ни со стороны Анисьи и Михаила, ни со стороны свекрови. Одна бабка Маша исправно просила у батюшки Александра Свирского сыночка для внучки. Верила она свято, что событие это произойдет в положенное время, и надо терпеливо дожидаться.
Лето 1968 года было очень жарким. Солнце разогревалось так, что температура днём держалась высокой, а по вечерам жар начинал спадать, но не сильно. Ночи стояли душные. Всё вокруг изнывало: люди и скотина, поля и огороды, лес и луга. Народ ждал дождя. Как-то под вечер в распахнутое окно влетела птичка. Она заметалась по комнате, ударилась об печку и упала на пол. Анисья подобрала мёртвую птаху и закопала её в огороде.
– К беде. – с тревогой подумала она.
Когда длинный и утомительный день подошёл к концу, стали укладываться спать. Из-за духоты, в надежде хоть на небольшую прохладу, расположился на ночлег Михаил в сенях в пологе, Анисья же легла в доме. Она долго не могла уснуть, но усталость победила, и Анисья провалилась в тревожный сон. Снилось ей, что упала в яму, не может выбраться из неё, кричит: «Помогите!», но помощи нет. Стены ямы мокрые и скользкие, руки съезжают, не может она ухватиться за край. И вдруг на краю ямы появляется человек. Анисья смотрит вверх и узнает мужика, которого видела в зеркале, когда гадала на святках.
– Анисочка, одеяло накинь, милая, давай скорее, а то сгоришь!
Мужик смотрит на неё, но руки не подаёт, лишь повторяет снова и снова:
– Одеяло накинь, одеяло накинь…
Анисья открыла глаза. Сизый дым уходил в открытое окно, а под потолком красное пламя вилось, и языки огня хватали всё до чего могли дотянуться. Комната горела.
– Пожар. – хотела закричать Анисья и не смогла. Кашель сломил её пополам. Она хотела опустить ноги на пол, но отдёрнула их, потому что наступила на огонь. Вспомнила она слова мужика, накинула одеяло на голову и по горящему полу босыми ногами устремилась к распахнутому окну. Вывалилась из окна и на секунду потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то поливал её водой. Увидели деревенские, что пришла в себя и попытались влить ей в рот воды, но Анисья оттолкнула ковшик от себя, и плохо различая людей, которые собрались около неё, спросила: