Иветта чуть не упала со стула. Для нее количество впечатлений явно превысило все лимиты.
— Я не готова дать тебе сегодня ответ, — выдавила она.
— Не буду тебя торопить, — Саша взял ее за руку, — предлагаю поехать ко мне в гостиницу и там поговорить, как и что, ты мне расскажешь, что у тебя нового, мы заново найдем контакт и привыкнем друг к другу.
Прикосновение Сашиной руки волновало Иветту, как в прежние времена. Но она не хотела ехать в гостиницу и находить контакт, пока не разберется сама с собой.
— Извини, сегодня я очень занята. Я и так не пошла на фестиваль фуа-гра, Мария Викторовна волнуется.
— Мария Викторовна — это кто? Твоя очередная шестиюродная бабушка?
— Что-то вроде того, расскажу потом. Но мы живем вместе, мы договаривались сегодня пойти в ресторан, я ее подвела, и она, наверное, нервничает. Поэтому проводи меня домой.
— Как насчет завтра?
— Саш, я скажу тебе честно, мне нужно несколько дней, чтобы понять то, что ты не погиб.
Саша заулыбался:
— Хорошо, думай. Обдумай заодно мое предложение о женитьбе. Я считаю, что особо тянуть не стоит. В конце концов, мы любим друг друга, Ивушка.
Он проводил Иветту домой, и Иветта поняла, что не знает, кого она любит. Марию Викторовну — точно. Маму с папой — точно. А вот насчет мужчин — она перестала понимать.
На следующий день она взяла выходной и рассказала о происшедшем Марии Викторовне. Та охала и ахала, потом сказала, что не рискнет давать советы — уж очень необычная ситуация.
— И Диму я очень люблю. Не смогу быть объективной — я уверена, что Дима — идеальный муж и золотой мальчик.
Перед Димой Иветте было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Выйти за него замуж и жить с нелюбимым (все-таки у нее дрогнуло сердце при виде Саши и затрепетало внутри, когда он взял ее за руку) из чистой порядочности и благодарности — это не для нее.
Иветта судорожно решала, с кем можно посоветоваться. Отец и Наташа отпадали — Матвею нет еще и двух лет, и он гиперактивный, им не до ее проблем. Лилия, как всегда, выберет наиболее эффектный монолог, поэтому на ее мнение полагаться бесполезно. На работе такие вещи рассказывать не хотелось. И тут позвонил Станислав.
— Ви, а ты сегодня отдыхаешь или болеешь?
— Честно?
— Конечно. Завтра будешь? А то я заволновался, вдруг у тебя тоже грипп. Полредакции слегло, как номер будем закрывать, не знаю.
— Я здорова и завтра буду. У меня большое потрясение в личной жизни, и я должна попытаться как-то разрешить очень сложную ситуацию. Не подскажешь, кстати, с кем из родственников можно посоветоваться?
— Из наших? Да с кем угодно. У нас все обожают давать советы. С особенной радостью их дадут тебе в плане личной жизни, потому что надеются спихнуть тебя замуж и боятся, что ты так и останешься старой девой и они не поедят салатиков на твоей свадьбе.
— Стас, я серьезно!
— И я серьезно. Они так боятся за твой чистый паспорт, что даже мне пытались намекать насчет шикарной невесты, которая просто на дороге валяется. А сейчас жаждут затолкать в ЗАГС вас с Димой. Тебе еще на мозг не капают, что все сроки пробного брака давно прошли, пора обзаводиться ребенком в твои тридцать лет и…
— Мне не тридцать лет, — перебила Иветта, — мне еще до тридцати три года. Ну ладно, два года с хвостиком. Но это очень долго, честное слово.
— Не важно.
— Так с кем советоваться?
— Обычно с личной жизнью все идут к Екатерине Михайловне. Тебе она кто?
— Кажется, пятиюродная бабушка или что-то в этом роде. Надо на досуге заглянуть в наше родословное древо и посчитать точно.
— Я даже уже не считаю. Просто говорю, что все родные. Иначе рехнуться можно, пытаясь вспомнить очередного многоюродного сводного брата или неожиданного племянника по тридцать третьей восходящей отцовской линии. Короче, поезжай к Екатерине Михайловне. Ежели вдруг влюбилась и хочешь сменить Димку на кого-то другого, она точно скажет, стоит или нет. У нее глаз-алмаз. Выдала удачно замуж и женила кучу народа.
— Профессиональная сваха.
— Нет, она ясновидящая. Сразу говорит, кто пара, а кто не пара.
— И не ошибается? Прямо никогда? — съязвила Иветта.
— Пока ни разу не ошиблась. Кому сказала, что пара, — те до сих пор живут счастливо, а кому сказала, что не пара, — те развелись или живут как кошка с собакой. Извини, что напоминаю, но Даше с Ильей она тоже тогда сказала, что они не пара.
Иветта не знала, что ее начальник, родственник и приятель в курсе той истории. Она густо покраснела и поинтересовалась:
— И почему они ей показались неподходящими друг другу?
— Этого не знаю. Знаю, что она сразу им предсказала неудачу.
— Может, она просто программирует таким образом людей? Кого на счастье, а кого на развод?
— Понятия не имею. Мое дело — тебе сказать, что про мужиков ездят советоваться именно к ней, твое дело — ехать, если приспичило, с новым мужиком или не ехать.
— С чего ты взял, что дело именно в новом мужике?
— А я давно живу и хорошо знаю ваш женский пол. От и до, буквально, — похвастался Станислав.
У него на личном фронте творилось нечто небывалое. Удивительную девушку звали Мариной, и она была особенной. Почти ничего про себя не рассказывала — уверяла, что ей неинтересно болтать о себе, интересно присматриваться к людям, общаться на философские темы и слушать других. Слушательницей она действительно была прекрасной, при этом совершенно спокойно, не заглядывая в рот, как учат женщин глянцевые журналы, могла сказать:
— Извини, эта тема мне неинтересна.
Искренность в сочетании с вежливостью и безупречными манерами приводили Станислава в восторг. Они два раза обедали вместе в маленькой кофейне, Марина каждый раз оплачивала свой счет, не устраивая из этого шоу — просто мягко настаивала, и видно было, что не ломается и по-другому ей будет некомфортно. Потом Станислав пригласил ее поужинать в безумно дорогой ресторан — он был уверен, что любая девушка, даже самая немеркантильная, придет в восторг от вечера высокой кухни. Они встретились, и Марина сказала:
— Стас, если честно, у меня сегодня нет настроения туда идти. Я и оделась для более простого варианта. В знак компенсации за ваши несбывшиеся надежды можно я приглашу вас в кафешку моей юности?
Выглядела Марина лет на двадцать пять, поэтому про юность она, скорее всего, пошутила.
Кафешка оказалась чистенькой, шумной, дешевой и немного странной. Студенты, классические интеллигенты в очках и с портфелями, вокруг беседы на умные темы, ни одного пьяного, дым — хоть топор вешай. Курящие Стас и Марина закурили сразу же, чтобы не дышать этим дымом.
— Что за странное местечко?
— Вам не нравится? — огорчилась Марина.
— Почему, я еще просто не осмотрелся, но вижу, что оно необычное.
— Это место для сбора разных мелких политических товарищей. Преимущественно анархистов и экстремалов. Здесь любят поговорить о том, как переустроить Россию, покричать на тему продажности всех вокруг, а в туалете обязательно скажут несколько вежливых слов и уступят все, что можно, — от кабинки до мыла.
Марина оказалась права, и к вечеру Станислав, привыкший к дыму, заведение оценил. Они как-то незаметно познакомились с соседями и объединились столиками, довольно смачно поспорили о роли Троцкого в истории и даже получили в подарок книжку одного левого деятеля с автографом автора и приглашение на какое-то важное политическое мероприятие. Счет оплатила Марина — потому что она пригласила. Станислав попытался возмутиться:
— Это неправильно!
— Стас, давайте не будем спорить по мелочам. Сегодня вместо задуманного вами свидания в романтической обстановке шикарного ресторана я затащила вас в полуподвальное местечко и устроила нечто вроде товарищеской встречи. Мне не стыдно, но я должна нести ответственность за этот поступок.
Марина засмеялась. Станислав поцеловал ее (она не сопротивлялась) и искренне сказал:
— Мне понравилось. У меня никогда не было такого свидания, и я не был в таких местах, но это все было супер. Вы — удивительная.