Выбрать главу

После этих горестных, требовавших душевного напряжения дней и недель раздававшийся в двенадцатом часу ночи двойной звонок был уже не раздражающей помехой, а мягким напоминанием. Случалось, уже в полудреме, выключив свет и открыв шторы на окнах, он смотрел на мерцающий небосвод и занимался странными вычислениями. Время звонка состояло из двух простых чисел: 23 и 17. Если их сложить, получалось еще одно простое число — 13. Если же смотреть по циферблату, то выходило два простых числа — 11 и 17, а сумма цифр составляла 10, то есть основу десятичной системы. Добавив к ней два позывных сигнала, он получал 12, количество месяцев в году, знаков зодиака и апостолов. Так как получаемый им знак, по всей видимости, не имел никакого значения, Зуттер мог толковать его так, как хотел. В 2317 году произойти что-либо просто не может; к тому времени мир, который мы, как нам кажется, знаем, уже, наверное, погибнет, если мы радикальным образом не изменим знаний о самих себе. Но что могло случиться в 2317 году до нашей эры? В Китае, в Месопотамии, в Египте? Или там исчисление велось по другой системе?

С тех пор как он снова целый день занимал себя утомительной работой, ему уже некогда было подолгу валяться в постели. Детективные романы он бросил в один из мешков для мусора. Их набралась уже целая дюжина, что говорило о его желании навести порядок в доме. Подвалу, куда он во время болезни Руфи относил ту или иную вещь, чтобы она не мозолила глаза, пришлось, наконец, «уменьшиться в размерах». Зуттер заставил себя рассматривать изобилие вещей в доме не как память, которую нужно хранить, а как хлам. Поэтому целые часы он проводил в подвале. Около одиннадцати вечера он поглядывал на часы, и они говорили ему, что пора кончать. Тогда он мыл руки, чтобы встретить знак в подобающем виде. А когда телефон отзванивал два своих сигнала, наступало время кормить кошку и приготовить что-нибудь себе самому. Зуттер включал плиту и накрывал на кухне стол, словно собирался не просто утолить голод, а встретить гостей.

В канун рождественских праздников «Реформатский центр» устраивал «языческое Рождество», на которое Фриц самым сердечным образом пригласил и Зуттера. Все дело в том, объяснил он, чтобы христианский праздник снова вернуть — по времени — туда, где его отмечали до Иисуса Христа, в самую глубокую точку солнечного года, когда ночная тьма никак не хочет рассеиваться, а утро, кажется, так никогда и не наступит, но все же каждый заново рождающийся день начинается с него. Да и темноту хочется пережить как можно глубже, без нее зажженные свечи — всего лишь декорация в витрине магазина. Для этого надо разбудить духов зимнего солнцестояния и заодно отпраздновать Двенадцать Холодных Ночей, когда обретают язык звери; это касается и тех зверей, что обитают в нас: в Зуттере, Монике и Фрице.

Зуттер вежливо отказался: слушать, о чем говорят эти звери, ему ни к чему; к тому же именно сейчас такого рода празднество для него не совсем кстати. Он собирается отпраздновать Рождество и встретить Новый год с хорошо знакомым ему животным — своей кошкой, кроме того, необходимо написать кучу писем, поблагодарить за соболезнования, пришедшие после смерти Руфи. ОФриц — Руфь звала его так из-за того, что в обращениях Фрица к людям звучала легкая жалоба на несовершенство мира, — ОФриц и на сей раз остался верен своей привычке: «ОЭмиль, я ужасно рад, что ты снова нашел в себе силы для ясного „да“, хотя в нем, к сожалению, сокрыто и многострадальное „нет“». По изрезанному мелкими морщинами лицу теолога можно было догадаться, что он хотел сказать: «Как, лентяй несчастный, ты все еще не поблагодарил дядю и тетю за их письма?»

Куча нераспечатанных писем с соболезнованиями три месяца лежала на большой, как велосипедное колесо, оловянной тарелке, что стояла в вестибюле на шкафчике для обуви. В рождественский сочельник Зуттер собрался с силами, чтобы просмотреть, от кого пришли письма, и решить, какое из них открыть, а какое сразу отправить в мусорную корзину. Но он застрял на первом же письме. Ибо адрес был написан неровным, но четким почерком Серайны Баццелль, хозяйки гостиницы в Сильсе.