Нет!
Характер стал проявлять ещё при погрузке, а стоило всего ничего от конзавода отъехать, как забастовал по полной программе.
Жеребца явно беспокоил и встречный ветер, довольно крепкий в тот день, и поднимаемые им с пола опилки… Да и потом, потом: столько не видеться, и вдруг хозяин, которого он заждался, преспокойно садится себе отдельно… Зачем тогда приехал? Куда везет?
Сперва Асуан стучал копытами, дергался, потом начал биться так, что в таком положении ехать с ним дальше стало небезопасно.
— И что — ты? — спроси я примолкшего Ирбека.
— А что мне оставалось? — сказал он с видом человека, который потерпел поражение. — Забрался в кузов, стал впереди него, и он лизнул ухо, шею на плечо мне положил и тут же, тварюга, успокоился… Так до Владикавказа и ехали!
— Всю дорогу стоял?
— Представь себе.
— Н-не очень, признаться, представляю, — сказал я. — Мало того, что ветер…
— Я был в кожаной куртке, хорошо, что надел — как знал, веришь…
— Ну, Ирбек Алибекович! — только и сказал я.
Дацоев с Фарниевым тоже покачивали головами.
Он будто отмахнулся:
— Это все ладно… Самое главное, что каждый встречный мент останавливал. Я сперва слезал, пробовал что-то объяснить, потом уже протягивал деньги прямо из кузова — все быстрей…
— Ну, Асуан! Ну, любимчик твой…
— А их, ты веришь, — ну, как нарочно кто им сообщил, что можно хоть полста да содрать. А кому и полста мало: вынь сотенную — и весь разговор. Чем больше звездочек на погонах, тем больше сумма…
— Надо было отсюда своего мента брать, — задним числом подсказал Дацоев. — Для сопровождения. Наверняка бы дешевле обошлось…
— Да ребята бы и так небось, — поддержал Валера Фарниев. — Но кто ж знал?
— В Нальчике деньги закончились, я уперся: веди меня, говорю, к своему начальству, сержант!.. Гляжу, в будке у них русский полковник. Вытащил я все свои документы: и что заслуженный, и народный, и чемпион… как знал тоже: весь этот хлам с собой в тот раз захватил, — посмеивался Ирбек. — Долго он все это рассматривал… долго! Потом говорит: а ведь это личность, сержант!.. Ты знаешь, какая это личность?.. А тот глаза вытаращил: может стоять в кузове?
Опытный рассказчик, Ирбек примолк, давая нам вволю посмеяться и продолжил тоном «русского полковника»:
— Может, сержант. Может! Но не должен. Один!.. Поэтому забирайся-ка в кузов. Проводишь до следующего поста, а там пусть они дадут человека: скажешь, приказ! Сопроводить до места прибытия… все понял? Я проверю. И — руку под козырек: честь имею, товарищ народный артист Советского Союза!
— Смотри ты! И помогло?
— Мало сказать! — посмеивался Ирбек. — Только и того, что денег не вернули… Да я бы уже не смог их взять — рука не действовала. Так горячо каждый пожимал, когда прощался. На каждом посту…
— Повезло с полковником, Юра!
— Что ты! — воскликнул он. И посерьезнел. Расправил плечи и даже грудь выпятил. Сказал значительно. — Офицер!
Оба бывших джигита тоже невольно подобрались:
— Это — офицер!
— Тут ничего не скажешь, да!
Ирбек приподнял стакан:
— За общим столом потом поднимем… напомните, если что. Но давайте сейчас: за настоящих офицеров, а не этих, которые теперь набивают карманы!
И оба бывших джигита… или джигит не бывает бывшим?
Так же, как настоящий офицер?..
И оба джигита в один голос сказали:
— За настоящих офицеров!
…А мне тогда снова неожиданно представилась картина из прошлого века, совсем вроде бы недавнего, но постепенно тускнеющего за чередой стремительно сменяющих друг дружку событий нынешних…
Начало шестидесятых, Париж…
По одной из самых оживленных центральных улиц идут трое казаков в «царской» форме при «георгиевских» крестах, при кинжалах: посредине высокий пожилой генерал в серой черкеске терского войска и серой горской папахе и по бокам — два кубанца в темносиних черкесках, в низких, черного цвета, лихих «кубанках».
Все трое так озабочены важным разговором, что не заметили, как пошли через улицу на красный цвет светофора. Но вид их настолько строг, что полицейский-регулировщик вместо того, чтобы остановить их громким свистком, перекрывает движение, чуть ли не церемониальным шагом подходит, берет «под козырек», говорит со значением старшему:
— Месье генерал! Спасибо за эту встречу. Я старый служака и всегда отличу в толпе настоящих воинов!