И я уселся вроде бы на привычном месте, в голове стола…
Только его не было, с кем, как друг, сидел всегда рядом.
И тут я и подумал: а что?
Разве не стоит сказать о том, как с запоздалой горечью только сейчас открыл для себя, что столько лет, не отдавая в этом себе отчета, дружил, выходит, с человеком, который был воплощением рыцарства в его современном виде?..
И какой, какой он был рыцарь!
Так слово свое и начал потом, как по дороге в голову пришло: с любимого стиха Эдгара По…
Как внимательно и с каким интересом все слушали!
С каким пониманием отнеслись ко всему, сказанному дальше! Как пылко, нарушая традицию застолья, тем более такого строгого, заговорили потом наперебой.
— Но ведь аланы и были первыми рыцарями! — начал врач Амирхан Торчинов, доктор наук, — сколько счастливых часов провели мы с ним вместе с Ирбеком! — Помнишь, конечно, эту работу Франка Кардини «Истоки европейского рыцарства»? Он там прямым текстом говорит, что из скифских степей аланы привезли его на своих лошадях… А книжка Бахраха «Аланы на Западе»?.. Так что Ирбек блестяще продолжил традицию… кстати!.. Ребята наши, знающие английский, переводят сейчас самую последнюю книжку о рыцарстве, которая только что вышла на Западе… Может, уже читал её — ты говорил, похоже, прямо по ней!
Не по ней я, конечно же, говорил: по пониманию сердца. По душе, тоскующей по неожиданно ушедешему старшему другу…
Кое-кто из русаков тут может подумать: дался ему старший друг!..
Но тут уж ничего не поделаешь: это либо есть, либо нет… Ясное осознание того, что ты — «часть тех, с кем встретиться пришлось». Слова какого-то достаточно известного философа, но не хочу рыться в старых записях либо в книжках копаться, искать — это давно стало и моим тоже… может, нехорошо?
Когда-то мы дружили со знаменитым нынче Радзинским…
В зимней Гагре ходили по набережной, и он ну, почти по часу подряд мог цитировать кого-то из древних мудрецов, подолгу наизусть читать Бунина либо себя, любимого… Я слушал и поражался: феноменальная память!
Юра, Юрий Павлович Казаков, прекрасный писатель, говоря о Бунине там же, в Гагре, только шмурыгал носом и начинал искать платок, забытый в «хашной», где в тот день похмелялся… Юра, Юра!
Так вот, не стану долго объяснять, но так вышло, что очень ершистый в молодости и по этой причине оставшийся без щедрых учителей и добрых наставников, уже в зрелом возрасте я имел счастье подружиться с двумя великими, потом это многие поймут, кавказцами: с черкесом Аскером Евтыхом, прекрасным писателем, — называю его первым, потому что он на десяток лет старше Юры — и с Юрой-Ирбеком… Дело, в общем-то, достаточно простое: либо ты младший, либо — старший. Но на Кавказе это еще и традиция: должным образом к этому относиться. Так почему, чтя память моих добрых товарищей, я, тоже кавказец — родившийся на Кавказе кубанский казак — должен ей изменять?
Речь моя, судя по всему, задела Мишу за живое — грустный до того, почти потерянный, он вдруг повеселел:
— Кому-то я об этом уже рассказывал… многим — нет, сейчас расскажу. Как-то пригласили нас в один старинный итальянский городок, который считается центром сохранения рыцарских традиций… вообще рыцарства. Каждый год в один и тот же день со всей Европы туда приезжают с коневозками, привозят снаряжение… а мы были в первый раз, вы представляете? Незнакомы ни с правилами турнира, ни с тем, на что способны участники… И лошадки не привыкшие к нам, а чужие… И вдруг мы всех побеждаем, вдруг берем все призы. Деньги ладно, но там еще — наградные шлем, щит, копье, рукавицы, латы… Сгребаем все это, и тут вдруг слышатся жалкие голоса, чуть ли не мольба: пощадите нас, будьте великодушны!.. Все эти призы никогда не покидали пределов города, все оставалось в его стенах… Победители всегда жили тут!
Миша прямо-таки светился, когда об этом рассказывал!
— Предлагали остаться? — раздались голоса.
— Хоть деньги-то вы взяли?
— Они были так удручены, что сразу ничего не сказали, — вздохнул Мухтарбек, уже как бы потухая. — Но потом оттуда пришло письмо, где как раз обо всем об этом и говорилось… Приглашали приезжать… обещали гражданство…
— И даже «конный театр»? — наступил кто-то на больную мозоль.
Миша сказал печально:
— Представьте себе: они его, и в самом деле, обещали…
— Говорят, что в Москве, наконец, приняли решение… так это, Мухтарбек?