Как тогда выпевали наши девчата именно эти слова… да!
… девчонка, девчонка танцует на палубе, — эти тоже…
Каждая тогда думала, что хоть и далеко Ангара, но это, конечно, — прямо-таки о ней… где тогда, интересно, был Рыжий Толян, который и Ангару тоже теперь, считай, прикарманил? Сколько ему тогда было лет?
Посреди вечера в одном из читальных залов ко мне подсела очень скромно одетая худенькая пожилая библиотекарша, положила передо мной старый мой престарый роман «Пашка, моя милиция» — ну, до того истрепанный и клееный-переклееный!
— Помню вас, я с нашей Антоновской площадки, с Запсиба, — взялась тихонько нашептывать. — Тогда всё — Братск, Братск, а у нас ещё ничего, до разворота далеко было, помните — тишина, и я сюда приехала: за романтикой.
Спросил по инерции:
— Нашли?
Как печально она посмотрела на меня: был взгляд раненой птицы, оставшейся жить в чужом краю… бедные вы мои! Какая там «утренняя заря», какая «палуба»!
… Как раз в этот миг, сейчас, компьютер «нового поколения» — благодаря добрым людям только что задешево приобрел у одного богатого «продвинутого», которого он уже перестал устраивать, — так вот, эта бездушная машина, что то и дело теперь подсовывает в мой текст то советы, а то готовые наработки, попыталась тут же напомнить мне о полузабытом в нашей жизни клише «заранее благодарен», и я вдруг горько подумал, что это, может быть, единственная благодарность, которую заслужило бедовавшее на десятках «великих» строек, на сотнях чуть меньше них, моё поколение… продающий эти машины далекий чужой миллиардер, и тот понимает и в отличие от наших, новоявленных, выходит, как бы сочувствует забытым и обездоленным!..
Но настоящую радость мне пришлось испытать в Усть-Илимске.
Мы были в только что создаваемой местной художественной галерее, когда речь зашла о Кавказе и о кавказцах.
— Вы в тех местах бывали? — спросила у меня милая молодая женщина, руководитель галереи. — Хоть немножко их знаете?.. У нас тут небольшая проблема: на первых порах, конечно же, приходится чуть не по всей стране побираться, вот Москва и прислала нам две очень хорошие графические работы, но кто на них…
Работы тут же из запасника принесли, я глянул…
Как-то уже пытался писать, что нет ничего случайного, во всем — промысл Божий.
С одного листа глянул самый старший Кантемиров: уже в почтенных, очень почтенных годах Алибек Тузарович, глава династии. С другого смотрел на меня мой друг Ирбек.
Пришлось достать из кармана пиджака мишину иконку в твердой, в виде подковы, оправе из кожи.
— Как хотите, это она к вам привела! — сказал, перекрестившись. — Георгий Победоносец, которого осетины зовут Уастырджи. Считается — покровитель мужчин, воинов, путников. Как шутливо в Осетии говорят: министр путей сообщения. Мне её подарил в свое время знаменитый наездник и каскадер Мухтарбек Кантемиров — «Не бойся, я с тобой», двухсерийный фильм, может, помните? Там он в главной роли. А здесь его отец и его старший брат.
— Вы уверены?.. Это точно? — стала допытываться руководительница музея. — Мы писали художнику, хотели, чтобы он нам ответил…
— И он не ответил?
— Да, почему-то не ответил.
— К несчастью, он пропал.
— В каком смысле?
— В прямом, — пришлось сказать. — В самом прямом…
Подлое, и действительно, время, которое стольких уже поглотило одного за другим! Никто не знает, куда делся Заурбек Абоев, умница и красавец, талантливый осетинский график, писавший неплохие стихи … Ирбек уже был тогда главой землячества, с помощью высоких милицейских чинов тоже пробовал искать его… нет!
Но вот остались прекрасные его работы, и две из них чудом переместились в Сибирь, которую так любили отец и сын… мало сказать, в Сибирь — в самый центр её, в самую глубину-глубинку!
— Вы нам пришлете хоть что-нибудь о них? — попросила директриса музея.
В Москве я первым делом позвонил Мухтарбеку, рассказал об усть-илимском музее, дал адрес, и оба мы потом слегка растрясли наши «кантемировские» архивы — ради сибиряков…
И вот дома, опустив голову, почти касаясь лбом оконного стекла, стоял я, невидящими глазами глядя на свою Вятскую, по которой неслись машины, и всё размышлял, и все пытался понять…
Ну, с ребятишками ясное, предположим, дело: Ирбек никак не мог дождаться внуков — Марик не торопился связывать себя женитьбой, не торопился, и вот она где прорывалась, эта любовь к детишкам и эта боль.
Недаром ведь о них всегда: династия Кантемировых.