— Я спою «Рябину», хорошо? — спрашиваю у Наташи.
— Замечательно! — радуется Наташа.
Я вспоминаю Бабушку, когда она поёт, и тоже стараюсь стать выше, строже и дальше от всех. Начинаю петь — я очень люблю эту песню, — но мне мешает стук в вагоне, и вдруг поезд останавливается и стук прекращается. И я слышу, как ко мне возвращается мой голос, и тогда мне так легко и хорошо петь! И я пою всё лучше и лучше, и мне всё проще и проще петь! Вагон дёргается, опять едет и стучит, но мне это уже не мешает, голос у меня стал сильный и пухлый, и он возвращается ко мне через стук вагона.
Спела! Совсем неплохо спела! И вдруг все как захлопают — вокруг собралось очень много народа. Я смущаюсь, а Наташа меня обнимает и говорит:
— Девочки, давайте выберем Ниночку председателем совета отряда!
Какой ужас! Вот это я влипла по-настоящему: песню спеть можно, но… Председатель совета отряда — зачем мне это надо?.. И в лес не смогу так часто бегать!
— Выбираем, выбираем! — кричат девочки.
Наташа смотрит на меня, смеётся и говорит:
— Ниночка, теперь ты председатель совета отряда!
Наверное, у меня становится какое-то неправильное лицо. Наташа опять смеётся, гладит меня по голове и говорит:
— Ты умная, добрая, сестрёнок своих любишь и брата — вот если девочки поссорятся, ты ведь их помиришь?
— Конечно помирю! — Я говорю это очень уверенно, потому что знаю: обязательно помирю.
Мне в этом году в лагере совсем не плохо, хоть никаких кружков опять нет и купаться нас не водят, но всё знакомое, Наташа очень хорошая, опять Тася — главная пионервожатая, она такая симпатичная! Узнала меня и говорит, смеётся: «Ты у нас теперь начальство!» — потому что я два раза в день теперь на линейке ей рапортую. Утром: «Десятый отряд построился! К проведению дня готов!», и вечером: «Десятый отряд для проведения вечерней линейки построился!» Но вот плохо, что я не могу ей отдать пионерский салют — мне очень нравится пионерский салют! И галстук нравится, но я ещё не пионерка, я октябрёнок, мне только восемь лет, а в пионеры принимают в десять, тогда у меня тоже будет пионерский галстук! И я буду Тасе отдавать пионерский салют!
И теперь я не могу вечером говорить Ёлке «спокойной ночи», потому что я должна как председатель совета отряда следить за «порядком отхода ко сну»! Сначала я расстраивалась, а потом привыкла: мы с Ёлкой после ужина встречаемся и всё друг другу рассказываем. А за «порядком отхода ко сну» я слежу так: вот сыграли отбой — мы идём в свою палатку, там холодно, и я знаю, что простыни будут влажные и противные, но я их не боюсь, я на второй день придумала: надо быстро лечь и сразу всё к себе прилепить — тогда, только ты положишь голову на подушку, уже другой день и играют побудку. А «порядок отхода ко сну» у нас такой: девочки сразу начинают играть в каких-то дурацких «мертвяков» и рассказывают совсем непонятные и «страшные» истории, а я быстро ложусь и сплю.
В первые дни девочки стеснялись играть, но и спать не ложились. А мне ужасно хотелось спать! Тогда я решила с ними поговорить.
— Девочки, — говорю, — если вам хочется перед сном во что-то поиграть, но не до потолка, или поговорить — играйте, говорите, свет выключайте, а я буду спать, хорошо?!
Девочки ужасно обрадовались.
— А мы тебе не будем мешать спать?
— Нет, нет, совсем не будете! — радуюсь я и добавляю: — Я очень крепко сплю! Но вы играйте не очень громко и не очень долго. Если вожатые придут, у нас будут неприятности!
Сегодня Ёлка ко мне подходит после завтрака — у неё очень хитрое лицо — и говорит:
— А завтра будет родительский день!
— Завтра?! — Я очень удивляюсь и очень радуюсь.
— Да! — У Ёлки очень торжественное лицо. — Они в этом году сделали два родительских дня, ведь у нас не обычная смена, а санаторная — сорок дней!
— В прошлом году тоже была санаторная! — говорю мрачно. — А родительский день был только один — совсем обалдели!
— Ну вот, они исправились! — смеётся Ёлка. — Завтра Мама с Папой приедут!
— А как же Мамочке Мишеньку кормить? — пугаюсь я.
— Мишеньке уже восьмой месяц, у Мамочки стало мало молока! — Ёлка говорит совсем как взрослая. — Осталось одно утреннее кормление. Дядя Миша велел его сохранить подольше! Остальные кормления — всякие там кашки.