– Но есть еще одна вещь, которую ты мне не сказала, – спокойно проговорила Либби.
– Что? – Бренде казалось, что она вывернула свою душу наизнанку.
– Ты не сказала мне, какие чувства испытываешь к Рэйфу. Не могу поверить, что он тебе безразличен. Ведь я хорошо тебя знаю и уверена, ты никогда бы не согласилась выйти за него замуж, если бы не питала к нему как минимум симпатию.
Бренде пришлось взглянуть правде в глаза. Ей было больно, но она пересилила себя:
– Я люблю его, мама. Я очень его люблю, но он… Он никогда не любил меня и не полюбит. С самого начала он ясно дал мне понять, что жена ему не нужна. Он женился на мне только для пользы дела, только потому, что ему так удобнее. Он просто использовал меня, чтобы облегчить свою жизнь, а ребенок должен стать призом для него, подарком. Он хочет получить ребенка, не связывая себя с лишним существом, никчемной женой, и поэтому я должна была, по его замыслу, уйти, исчезнуть навсегда.
Слезы катились по щекам Бренды.
– Что ты хочешь делать?
– Я должна уехать отсюда, немедленно, пока он не вернулся. Не позволю отнять у меня ребенка. Ведь это и мое дитя. Не хочу, чтобы он вырос человеком, не умеющим любить.
Либби согласно кивнула:
– Правильно. Когда мы едем?
Бренда удивленно посмотрела на мать:
– Тебе же нравится Рэйф. Я думала, ты станешь отговаривать меня, примешься убеждать, что я тороплюсь и что нам лучше остаться.
– Верно, я очень люблю Рэйфа и мне трудно, почти невозможно узнать в том человеке, которого ты мне только что описала, нежного и заботливого Рэйфа, которого я узнала в этом доме. Но ты моя дочь, и у тебя будет ребенок, мой внук или внучка. Если мы решили уехать отсюда, то надо сделать это как можно скорее. У тебя есть деньги?
– Совсем немного.
– Куда мы отправимся?
– Я подумала, если удастся разыскать Бена, он бы помог, но я не знаю, когда он появится в городе. У нас всего десять дней до возвращения Рэйфа. Потому надо действовать без промедления.
– Значит, поедем сегодня же. Распорядись, чтобы слуги приготовили экипаж, скажи им, что мы собираемся съездить навестить друзей.
– Мы не будем брать с собой много вещей, чтобы никто ничего не заподозрил. Доберемся до Натчеза, сядем на какой-нибудь пароход, идущий вверх по реке, и подождем Бена в другом городе. Тогда никто не будет знать, где нас искать. – Хорошо, договорились.
Жизнь в уютном Белрайве очень нравилась Либби, но все удобства мира ничего не значили, если речь шла о счастье дочери и благополучии ее будущего ребенка. Возможно, им придется нелегко, но они справятся. Она это знала. Ведь раньше справлялись.
– Встретимся внизу. Мне надо написать письмо Рэйфу. Я хочу, чтобы он понял, почему я так поступила.
Либби кивнула. Она понимала, что Рэйф заслуживает объяснений.
Оставшись одна, Бренда подошла к столу, достала бумагу, перо и чернила. Ей понадобилось немало времени, чтобы написать это прощальное послание. Когда чернила высохли, она свернула его, вложила в конверт, пошла в комнату к Рэйфу и положила письмо на кровать.
Бренда с матерью казались вполне счастливыми, когда уезжали из Белрайва. Обе ни разу не оглянулись.
Дорога до города показалась Бренде долгой. Она ужасно нервничала, дрожала, каждую минуту ожидая неожиданного возвращения Рэйфа, как тогда из Нового Орлеана. Она боялась, что ее побег не удастся. На пристани они отпустили карету, узнали расписание Бена и в тот же день уехали из города.
Бен должен догнать их через день. Они истратили почти все деньги на билеты на пароход, отплывающий в Мемфис. Там, надеялась Бренда, они найдут Бена, и, может, он согласится увезти их обеих подальше от Натчеза.
Когда пароход отчалил от пристани Натчеза, Бренда вышла на палубу и смотрела на удаляющийся город, пока он не исчез из вида.
Глава 27
– Бренда? Либби? Что случилось? В чем дело? – с такими словами Бен торопливо вошел в номер недорогой гостиницы, где остановились Бренда с матерью.
– Как я рада, что ты пришел. – Бренда бросилась в объятия Бена. – Я так боялась, что ты не получишь нашу записку.
– Мне передали ее сразу же, как я причалил к берегу, и я пришел к вам, даже не заходя к сестре. Почему вы здесь? – Он посмотрел поверх Бренды на ее мать, спокойно сидевшую у окна.
– Я ушла от Рэйфа. Пришлось.
– А мне казалось, что вы должны быть счастливы вместе.
– Садись, Бен. Мне надо кое-что тебе объяснить.
Бен взял стул, поставил его рядом с Либби и сел. Он внимательно выслушал Бренду, которая рассказала ему все без утайки, с той самой ночи на пароходе.
Когда она закончила, он сдвинул брови и угрюмо поглядел на нее:
– Так я и думал, что тут дело нечисто. Просто чувствовал…
– Я знаю. Я так надеялась, что сама справлюсь со всем, но теперь слишком поздно, я жду ребенка. Я должна думать о нем.
– Понимаю. Чем я могу помочь? Только скажи, я все сделаю.
Полными слез глазами Бренда смотрела на своего верного друга.
– Нам нужно жилье, где Рэйф не сможет нас отыскать. Я смогу работать. Например, горничной, пока моя беременность не мешает. Я верну долг со временем. Но только ребенка я ему не отдам! Не могу…
– Все будет в порядке, – уверенным тоном прервал ее Бен. Он уже перебирал в уме возможные варианты. Ей надо поселиться в каком-нибудь людном месте, где она сможет затеряться и не будет слишком выделяться, когда ее беременность станет заметна. – У меня есть друзья в Сент-Луисе. Они владельцы пансиона. Уверен, мы сможем подыскать там для вас комнату.
– Но Сент-Луис… – Бренда занервничала при мысли о возвращении в тот город, где она вышла замуж.
– А что? Большой город. Рэйфу сложно будет разыскать тебя там.
– Спасибо.
И Бренда, и Либби не находили слов для благодарности. Самых лучших слов не хватило бы для того, чтобы выразить их чувства.
– Завтра днем уедем, а пока пойдемте к моей сестре. Я приглашаю вас на обед.
– С радостью, – согласились они, подумав, как хорошо оказаться среди друзей.
Последние несколько миль до Белрайва Рэйф проделал в преотвратительном настроении. На душе у него было, мягко говоря, муторно. Всю эту неделю Бренда не выходила у него из головы. Мысли о ней тревожили его, и он жутко раздражался, что не может выкинуть их прочь, забыть ее. Он решил, что еще несколько месяцев проживет с ней, а потом она может убираться на все четыре стороны. Приятная перспектива свободной жизни почему-то не радовала. А когда экипаж остановился у крыльца, Рэйф и вовсе стал мрачнее тучи.
– Добро пожаловать домой, мастер Рэйф, – встретил его Джордж.
– Привет, Джордж. Где все?
– Кто все, сэр?
– Бренда и Либби.
– Но их нет дома, сэр.
Рэйф резко остановился и непонимающе посмотрел на него:
– Миссис Марченд и миссис О'Нил уехали следом за вами, сэр, в тот же день. Они сказали, что собираются навестить друзей, которые живут где-то в низовьях реки.
– Каких еще друзей? – еще больше удивился Рэйф.
Насколько он знал, у них не было никаких друзей в тех местах.
– Они не сказали, сэр, но миссис Бренда оставила для вас письмо. Оно в вашей комнате.
Рэйф больше не стал задавать вопросов. Он поднялся по лестнице, вошел в спальню и увидел конверт, лежащий на кровати. Чертыхаясь и бормоча проклятия себе под нос, он схватил его и распечатал.
«Дорогой Рэйф!
Если ты читаешь это письмо, значит, уже знаешь, что мы с мамой уехали. Прости, мне жаль, что пришлось так поступить, но я не могла дольше оставаться в Белрайве.
Я знаю, что все еще должна тебе, и даю слово, что все выплачу сполна. Однако я не могу и не буду использовать для этого жизнь собственного ребенка. Это ведь мой долг, а не его. Я не могу оставить свое дитя. Не хочу, чтобы он рос, как ты, с мыслью о том, что нелюбим своей собственной матерью. Я хочу этого ребенка. Я уже люблю его и не представляю без него своей жизни.