– Бренда, – медленно, немного неуверенно начал Рэйф. – Я приехал сюда, потому что люблю тебя.
Бренда вся напряглась от этих слов, но не шелохнулась, не повернулась к нему.
– Знаю, у тебя много причин не верить мне, но я уже давно понял это, еще тогда, когда, помнишь, вернулся из Нового Орлеана. Я хотел признаться тебе, но ты сказала, что собираешься идти играть в покер, чтобы освободиться от нашего брака.
Она повернулась к нему, и на ее лице было написано изумление.
– Ты ничего больше не должна мне, – продолжал Рэйф. – Ты моя жена и носишь моего ребенка. Я буду заботиться о тебе независимо от того, где ты захочешь жить. Прошу лишь об одном: позволь мне быть частью жизни моего ребенка. Ты написала в письме, что не хочешь для него той же судьбы, что была у меня, не хочешь, чтобы он рос нежеланным и нелюбимым, и ты права. Я хочу быть рядом с вами и тоже дарить свою любовь нашему сыну или дочери. – Он запнулся и глубоко вздохнул. – Я люблю тебя, Бренда. И хочу, чтобы ты всегда помнила об этом.
Он умолк. Он ждал, что она скажет что-нибудь… ну хоть что-нибудь… Каждая секунда казалась вечностью… Но ее ответом было молчание.
Надежды рухнули, он потерпел поражение.
Он еще раз напоследок посмотрел на нее, такую гордую и красивую, потом повернулся, чтобы уйти. Его ждала унылая и безрадостная жизнь.
– Рэйф… – Бренда задыхалась от волнения.
Мужчина, которого она любит больше жизни, только что сказал, что тоже любит ее! И вот теперь он уходит! Может навсегда исчезнуть из ее жизни!
Он оглянулся.
– О Рэйф… Прости меня… мне очень жаль… Я не думала, что все так обернется.
– Знаю, – печально сказал он, грустный от того, что приходится уходить. Нет смысла продолжать. – Прощай, Бренда.
– Рэйф… нет. Подожди…
Он вопросительно взглянул на нее.
– Я люблю тебя, – просто сказала она.
Глаза их встретились. Расстояние, разделявшее их, вдруг показалось огромным, и они бросились друг другу в объятия, мужчина и женщина, которые наконец обрели друг друга.
– Прости меня, родная, я причинил тебе столько боли.
– Я люблю тебя, Рэйф, а ты любишь меня. Ничто другое не имеет значения. – Бренда расплакалась, не в силах справиться с радостью.
Тогда он поцеловал ее. Его губы ласкали ее, будто рассказывали о том, как страстно и нежно он любит.
– О-о! – вдруг воскликнула Бренда.
Она отодвинулась от Рэйфа, и на лице ее появилось изумленное выражение.
– Что такое? Я сделал тебе больно?
– Нет… По-моему, твой сын только что дал знать о своем существовании… – Она положила руку на свой округлившийся живот.
Рэйф нахмурился, ничего не понимая.
– Я почувствовала, как он толкнул меня… – все еще не веря, повторила Бренда.
Рэйф побледнел и уставился на нее.
– Он?
– Конечно. У нас ведь будет сын, такой же замечательный, как и ты.
– Сын… – Рэйфа охватило почтительное благоговение.
Она снова оказалась в его объятиях. Они оторвались друг от друга лишь тогда, когда поняли, что все может зайти слишком далеко, гораздо дальше, чем можно сейчас. Ведь где-то внизу Либби.
– Давай скажем обо всем маме, – с улыбкой сказала Бренда, щеки ее алели, дыхание было прерывистым и частым, глаза сияли от счастья.
– Поедешь сегодня со мной? Можно снять номер на ночь в «Плантерс-хаусе», опять, как тогда, помнишь?
– В «Плантерс-хаусе»? – Бренда улыбнулась. – Пожалуй, я согласна.
Они лежали рядом в роскошном номере «Плантерс-хауса». Эта ночь любви была восхитительной, и они не хотели, чтобы она закончилась.
Бренда положила голову на плечо Рэйфа. Вот пришел тот счастливый миг, когда все ее мечты стали явью. Рэйф любит ее и хочет, чтобы она всегда оставалась его женой. Теперь они семья.
– Я очень скучала без тебя, – тихо сказала она, нежась в тепле, исходящем от него.
– И я скучал. В последний раз, когда я был здесь, в Сент-Луисе, останавливался в этом номере. Так я почти не спал, все вспоминал тебя и нашу первую ночь.
– Значит, тебе так понравилось играть со мной в покер?
– Очень, – хохотнул он. – Никогда раньше шулерство не доставляло мне такого наслаждения.
Бренда села в кровати и свирепо, как тигрица, посмотрела на него.
– Ты мошенничал!
Он сладострастно усмехнулся, взял ее за руку и притянул к себе:
– Да, и нисколько об этом не жалею.
Его руки гладили ее шелковистую кожу, прижимали ее все крепче и крепче. Она откликнулась на его ласки. Они слишком давно не были вместе, и эта разлука казалась им бесконечно долгой.
– Пожалуй, я прощу тебе обман.
– Почему так неуверенно? – Он перевернул ее на спину.
Она промолчала, но ее ласки говорили о том, что он прощен.
На следующее утро Рэйф и Бренда забрали из пансиона Либби.
Либби видела, как переглядываются Бренда и Рэйф, как улыбаются друг другу, и поняла, что теперь ее дочь обрела истинное счастье. Ее внук вырастет в дружной семье, у любящих друг друга родителей.
Рэйф никогда не видел свое поместье таким красивым, как в тот день, когда они вернулись в Белрайв.
Джордж расплылся в довольной улыбке, увидев Бренду и Либби.
– Добро пожаловать домой, миссис Марченд, – сказал он.
– Спасибо Джордж. Ты прав, теперь у меня есть настоящий дом.
Эпилог
Марк и Клер поженились ровно через месяц, после того как Марк сделал предложение. Свадьба была тихой и скромной, из гостей присутствовали только члены семьи и несколько друзей. После смерти Дженнет Марк думал, что в его жизни никогда больше не будет счастья, но преданная любовь Клер принесла радость в его дом, мир и свет его душе, щедро одарила его и детей, которые в Клер души не чаяли.
Чарльз Мартин Марченд появился на свет с громким криком в январе. Роды были тяжелыми и долгими. Бренда измучилась от боли, но когда ей принесли темноволосого, голубоглазого кроху, когда она взяла его на руки, то тут же забыла о перенесенных мучениях. Рэйф не отходил от нее ни на шаг. Чарльза назвали в честь обоих дедушек. Бабушка Либби даже прослезилась, услышав об этом решении.
Крестили маленького Марченда через шесть недель после рождения. Оба крестных, Клер и Марк, с радостью и гордостью согласились принять эту почетную ответственность.
Джейсон и Мэрайя не знали, как вести себя с малышом, потому что он ничего еще не умел, только истошно вопил, когда хотел есть.
Вечером после крестин все собрались в Белрайве. Мэрайя попросила дать ей подержать на ручках маленького Чарльза.
– Пойди сядь на диван, – сказала ей Бренда. Как только малышка удобно устроилась, Бренда осторожно положила ей на руки своего спящего сына. Рэйф стоял рядом. Он подумал, что никогда не забудет того трепетного восторга, который появился на лице Мэрайи, когда Чарльз проснулся, открыл глазки и посмотрел на нее.
– Смотрите, тетя Бренда! Он проснулся! – захихикала Мэрайя. – Кажется, я ему понравилась. Он даже не плачет.
Как только она произнесла эти слова, Чарльз захныкал. Бренда взяла его на руки, чтобы спасти девочку от его плача.
– Мне нравятся дети, – сказала Мэрайя, прижавшись к Бренде и не отрывая взгляда от Чарльза.
– Когда-нибудь и ты станешь мамой, – улыбнулась Бренда.
– Да, наверное, это здорово. Пап! – окликнула Мэрайя, и Марк оглянулся.
– Что, Мэрайя?
– Раз Клер теперь наша новая мама, может, у нас тоже будет маленький?
Марк и Клер смущенно переглянулись.
– Ну… может быть.
– Здорово. Я хочу сестричку. Чарльз – он хороший, но я хочу девочку, чтобы было с кем поиграть.
– Хм! – раздался голос Джейсона. Он сидел у стенки и с презрением наблюдал за происходящим. – Если уж будет ребенок, то лучше мальчик.
– Ладно-ладно, там будет видно, – отозвался Марк.
Рэйф с улыбкой слушал этот разговор. Он любовался Брендой, держащей на руках его сына. Жизнь казалась ему прекрасной. И он всегда будет благодарен судьбе за то, что сумел однажды вечером одержать победу над этой женщиной.