— В среду. Так что я должна здесь делать?
— Идем покажу.
Сначала Беркли продемонстрировал ей спальню. Из окна открывался красивый вид, но прежде всего взгляд Нэнси привлекли черно-белые снимки, висевшие на стенах. Большинство из них изображало детей — шаловливых, играющих, смеющихся.
Зачарованная, Нэнси подошла поближе.
— Потом посмотришь, — нетерпеливо заметил Грег. — Я должен показать тебе, как поливать цветы.
Нэнси нехотя пошла за ним. Вскоре стало ясно, что прежде ей никогда не доводилось бывать в подобной квартире. Она была огромна. Просторные комнаты с окнами во всю стену, столовая с раздвижными дверями, через которые можно было попасть в оранжерею с открывающейся крышей. Здесь росли в кадках деревья и кусты, вокруг них пестрели цветы. От всего этого захватывало дух.
— Если пойдет дождь, — поучал Беркли, — ни о чем не беспокойся. А вообще нужно поливать через день.
Затем он показал Нэнси, как действуют запоры и охранная система, назвал имена консьержей и главного смотрителя.
— Если возникнут проблемы, эти люди всегда помогут.
— По-моему, они справились бы с работой лучше, чем я, — заметила она.
— Мне нужно, чтобы здесь кто-то жил постоянно.
— На твоем месте я бы помалкивал, — весело вклинился в разговор подошедший Дейв. — Тебе предстоит жить в очень миленьком местечке.
— Благодарю вас, — коротко кивнул Грег. — Не смеем вас больше задерживать. Мне еще нужно показать Нэнси, как действует мусорный пресс. Вам не стоит ждать.
— Ничего, подожду, — ухмыльнулся Дейв. — Мы с Нэнси собрались погулять в парке.
После этих слов Беркли вдруг как-то странно застыл. Только мышца дергалась на его щеке. Пальцы сами собой сжались в кулаки, он медленно разжал их. Затем устремил на Нэнси долгий взгляд, значение которого невозможно было понять. Но, если дать волю фантазии, можно было предположить, что глаза Грега выражают боль.
— Отлично. Очень хорошо, — неожиданно сказал он. — И вдруг сильно заторопился. — С мусорным прессом разберешься сама. — Беркли направился в холл, чтобы взять уложенную накануне дорожную сумку. Затем протянул Нэнси связку ключей. — Маленький от почтового ящика, который находится в вестибюле на первом этаже. Ну, кажется, все. Прощай, Нэнси Джонатан. Мне было с тобой… интересно.
И не успела она сообразить, что, возможно, больше никогда не увидится с Грегом, как тот отворил дверь, шагнул в коридор и быстро исчез за закрывшимися дверцами лифта.
Нэнси смотрела ему вслед, подавленная и опустошенная. Сзади к ней приблизился Дейв.
— Эй! — произнес он. — Идем-ка перекусим где-нибудь.
Нет, правильно я поступил. Только так и нужно было сделать, размышлял Беркли, усаживаясь на свое место в самолете. Устроившись, он сразу откинулся на спинку кресла и натянул на глаза козырек бейсболки.
Все в порядке, за квартирой присмотрят, а сам Грег тем временем как следует отдохнет. Заодно сделает доброе дело для протеже своей сестры. Ведь он не только предоставил ей жилье в Лондоне, но и попытался защитить от постороннего влияния.
Не его вина, что глупая девчонка предпочитает общество подозрительных чужаков. Грег сделал все от него зависящее и сейчас может спокойно умыть руки.
Он будет развлекаться. Ему следует послать ко всем чертям тревоги последних дней и расслабиться. Впереди Грега ждут горы, быстрые речки, где плещется форель, вспугивая пришедших напиться оленей. Он будет дышать чистым альпийским воздухом и бродить по горным тропам.
Отдых!
И никаких мыслей о Лондоне, работе и Нэнси Джонатан. Довольно!
Когда самолет оторвался от взлетной полосы, Грег закрыл глаза, чтобы ничто не мешало его отпускным мыслям.
Интересно, ляжет ли сегодня Нэнси спать в мою постель?
8
Она этого не сделала. Хотя заходила в спальню Грега слишком, по ее мнению, часто.
Теперь, когда больше не нужно было ходить в студию, Нэнси могла сколько угодно гулять по Лондону, посещать самые знаменитые его места и любоваться достопримечательностями. Она так и делала, но чаще всего оставалась в квартире и любовалась Грегом. Тем, что он создал. Фотографиями на стенах.
Все они свидетельствовали о его таланте. Но, к удивлению Нэнси, здесь было очень мало изображений красивых женщин. Вернее, они не могли считаться красивыми в смысле общепринятого классического эталона.
В основном на стенах висели фото самых разных людей: детей, стариков, подростков. Некоторые снимки производились в Лондоне, другие — в самых разных уголках мира. Были и такие, на которых Нэнси с изумлением узнала Престонвилл и даже местных жителей!
Во всех фотографиях ощущалось присутствие Грега, его увлеченность, забота, сострадание — своего рода связь между художником и объектом его внимания. В более поздних снимках, которые Нэнси видела в студии, это не всегда ощущалось. Выходит, некогда Грег придавал своему занятию гораздо большее значение. И чем дольше Нэнси смотрела, тем сильнее ей хотелось понять, почему Беркли переменился.
Хотя она отдавала себе отчет, что вообще не должна думать об этом человеке.
У девушки, продавшей Грегу лицензию на отлов рыбы, были светлые волосы. Красивые. Но совсем не такие, как у Нэнси. Они не вызывали у Беркли желания протянуть руку и погладить их. Не пахли цветами и солнцем. Собственно, эти волосы вовсе не были похожи на кудри Нэнси.
Запретные мысли промелькнули в голове Грега прежде, чем он успел выставить перед ними заслон. На самом деле он не хотел думать о Нэнси Джонатан. Грег преодолел огромное расстояние, чтобы убраться от нее подальше.
Но и здесь она преследовала его на каждом шагу. Он только и делал, что вспоминал, как она улыбается, как при ходьбе покачиваются ее бедра, как вздрагивает грудь, когда она снимает что-нибудь с полки…
Проклятье!
Дни напролет Грег думал о Нэнси, и ему не помогали даже продолжительные пешие прогулки. Возвращаясь в гостиничный номер, он включал телевизор, надеясь с его помощью перевести внимание на другой предмет, однако это тоже не помогало.
Фильмы, за просмотр которых нужно было вносить дополнительную плату, только еще больше распаляли его. Приходилось подниматься и идти под холодный душ.
Каждый день Беркли обещал себе, что завтра все переменится. Тем не менее, вместо того чтобы исправиться, дела шли все хуже. Грег изнурял себя лазанием по горам и длительными поездками в арендованном автомобиле, ходил по магазинам и увеселительным заведениям.
Ничего не помогало. Его даже не удивил неожиданно выпавший снег. Грег безучастно наблюдал за порхающими в воздухе хлопьями и думал лишь об одном: как жаль, что рядом нет Нэнси.
Она не поверила бы собственным глазам. Снег посреди лета! Просто чудо… Нет, я должен вернуться. Мне хочется рассказать ей об этом.
Лишь спустя полчаса Грег вспомнил, что намеревался больше никогда не встречаться со своей прелестной ассистенткой. И эта мысль почему-то не утешила его.
Зато перед внутренним взором вновь предстало знакомое улыбающееся лицо с фиалковыми глазами. Грег застонал. Затем вытащил из встроенного шкафа дорожную сумку и на самом дне отыскал фотографии Нэнси. Те, на которых она изображена обнаженной. Взволнованной и трогательной.
Эти снимки не следовало брать с собой. Беркли не мог вспомнить, почему захватил их. Впрочем, он собирался время от времени доставать карточки и проверять, способен ли спокойно выдерживать вид Нэнси Джонатан. По его теории, с каждым разом она должна все меньше и меньше действовать на него, пока в конце концов он не обретет полного безразличия.
Судя по нынешней реакции Грега, до желанного покоя было еще очень далеко.
Вероятно, эта мысль и погнала его в горы, едва успел растаять выпавший снег.
— Не советовал бы вам отправляться сейчас на прогулку, — заметил портье, принимая у Грега ключ от номера. — В горах сейчас очень скользко. Здесь-то снега уже нет, а повыше он еще лежит.