Александра рассмеялась и бросила на него покровительственный взгляд — так часто смотрят женщины на неловких и недалеких мужчин. В который уже раз она повела плечом, и это рассердило его больше, чем ее взгляд, поскольку бретелька вернулась на место и он уже не видел этого прелестного, немного веснушчатого плеча.
Все. Он сделал то, что сделал бы любой порядочный мужчина. Но больше он не даст себя заманить этими жалобными «О, Райли» и «Вы мне нужны» и просительным выражением больших серых глаз. Он подождет, пока высохнет рубашка, и тут же уйдет. Пулей вылетит. Осталось минут двадцать, не больше.
Райли сидел в шезлонге и кормил Бренну из бутылочки, когда дверь отворилась и вошел Сэм.
— Разрази меня гром! — воскликнул он, внимательно оглядев Райли, его голый торс и босые ноги. Потом хитро подмигнул Александре и снова уставился на Райли.
— Это папочка твоей крошки? Они похожи, как две капли воды.
Райли раздул ноздри от возмущения. Александра уже знала, почему он так болезненно воспринимает намеки на его сходство с Бренной — это лишнее напоминание о том, что он никогда не сможет иметь детей.
— Райли любезно согласился покормить Бренну, пока сохнет его рубашка, чтобы я смогла сварить кашу. — Она перевернула страницу книги. — Черт, сначала надо было дать кашу, а потом молоко.
— Думаю, Бренна об этом не знает, — ответил Райли, глядя на девочку, удобно устроившуюся у него на руках. Она сосала молоко и беспрестанно шевелила пальчиками ног.
Райли и Сэм быстро подружились. Александра воспользовалась этим и выскочила в сад, чтобы нарвать орегана и итальянской петрушки для томатного соуса к спагетти, которые она собиралась приготовить себе на ужин. Она умирала с голоду.
Бренна допила молоко, и Райли, мельком взглянув на страницу книги, посвященную срыгиванию, похлопал ее по спине; она срыгнула. Потом он передал девочку Александре.
— Ваша рубашка, наверно, уже высохла, — сказала та резче, чем ей этого хотелось.
— Если вас это раздражает, сказали бы об этом раньше. Я бы одолжил у вас ту рубашку, которая была на вас утром.
Он пошел за рубашкой, оставив ее размышлять над двумя проблемами: во-первых, о том, почему она смущается от того, что он полуголый, а во-вторых, что рубашка, которая была на ней утром, действительно ей велика и выглядела бы лучше на его широких плечах. Какой же он скорый на критику — и кофе ее плох, и одевается она не так, и имя для ребенка выбрала не то!
Пока Александра кормила кашей Бренну, Райли надел рубашку и стал застегивать пуговицы. Тут Александра обратила внимание на его босые ступни.
— Ваши носки тоже, верно, высохли.
Райли показал один носок.
— Другой куда-то подевался.
— Как это?
— Не знаю почему, но это происходит со мной постоянно. Закладываю пары, а вынимаю по одному. Можно сказать, парадоксы жизни.
Сэм весело захихикал и, пока Райли обувал ботинки без носков, сказал:
— Я разбирал барахло на чердаке и нашел старую кроватку, в которой когда-то спала моя племянница. Кроватка в полном порядке. А еще нашел старые пластинки 78-го года и игрушечную железную дорогу, которой не менее пятидесяти лет.
— Пластинки? — оживился Райли. — Что за пластинки?
— Дюк Эллингтон, а может, и Эррол Гарнер. Вам как пианисту это может быть интересно. У меня есть старенький «Стейнвей», на котором я иногда играю. Его следовало бы настроить, но это чертовски дорого…
— Давайте я взгляну, — предложил Райли.
— А как же кроватка? — вздохнув, напомнила Александра о том, что было важнее в данный момент.
— Мы с Райли принесем кроватку, — уверил ее Сэм, и мужчины ушли.
Минут через десять со двора Сэма стали доноситься звуки мазурки Шопена. Исполнение было явно профессиональным.
Потом музыка прекратилась, и в течение десяти минут ничего не происходило. Они, наверно, катают игрушечный паровозик, подумала Александра раздраженно. Она стирала кашу с лица Бренны, с себя и мебели вокруг, когда мужчины вернулись с кроваткой. При этом Сэм так доверительно рассказывал Райли, что в следующем месяце он встретится в Мельбурне со своими армейскими дружками, будто знал того всю жизнь. Райли всем нравился — ее матери, Сэму, даже Бренне. Это приводило Александру в замешательство.
Они поставили кроватку в гостиной и долго ее рассматривали, словно это был охотничий трофей, добытый ими в джунглях. Ждут, наверно, что она будет их благодарить!
— А этот парень и вправду умеет играть на пианино, — сказал Сэм, обращаясь к Александре, и хлопнул Райли по спине.
— Так это Райли играл? — спросила Александра, как будто профессиональное исполнение Райли можно было спутать с бренчанием Сэма. — Твое пианино и впрямь надо настроить. Оно звучит просто ужасно.