Выбрать главу

Она встретила Райли на веранде. Завидев ее, он даже замедлил шаги. Его оценивающий взгляд был долгим и доставил ей удовольствие.

В последний раз она видела Райли в грязных шортах и майке. Но сегодня, в белом смокинге и черной бабочке, он выглядел, как на картинке. Вообще-то, подумала она, это несправедливо. Белые смокинги придумали специально для того, чтобы обычные мужчины выглядели необычно. А таким мужчинам, как Райли, следовало бы запретить ношение подобных смокингов под угрозой обвинения в нарушении закона по статье о недобросовестной конкуренции.

Великолепный обед проходил в огромном зале с окнами на реку. Миссис Темплтон в платье цвета слоновой кости и жемчужном ожерелье тоже была великолепна. Видимо, потому, что она была занята своими общественными обязанностями, она довольно рассеянно поздоровалась с Александрой. Но, возможно, и потому, что на обеде присутствовала Дэвина, которую сопровождал импозантный мужчина.

— Не стану притворяться. Я все силы положила на то, чтобы их воссоединить, — призналась Александре Фиона Темплтон, когда они оказались у одного зеркала в дамской комнате. — Но, насколько я понимаю, на вашей стороне был живой купидон.

Непонятный намек Фионы привел Александру в изумление. Что она имела в виду?

— Я говорю о младенце. Надо будет нам с вами как-нибудь выпить по чашечке кофе и поболтать, — заявила миссис Темплтон и вышла, чтобы вернуться к своим обязанностям хозяйки приема.

А затем они с Райли танцевали, ни на кого не обращая внимания, поглощенные лишь друг другом.

— Чем сегодня от тебя пахнет? — прошептал он у ее виска.

— Этот запах напоминает тебе о чем-то полезном, да? Вроде капусты брокколи, чернослива или овсяных отрубей? Я ведь такая цветущая, здоровая девушка, да?

— Да, я думаю о вещах, которые полезны, особенно для меня, — признался он. Его руки скользнули чуть ниже ее талии, и в качестве иллюстрации он прижал ее к себе.

— Вижу, — вспыхнула она.

— Но и для тебя тоже, — тихо добавил он.

Александра не помнила, как они уезжали домой. В памяти остались залитый лунным светом сад, легкий теплый ветерок, обдувавший ее пылающие щеки, огни на поверхности воды, звуки джазовой музыки из автомобильного приемника и давно знакомый ландшафт, неожиданно показавшийся незнакомым, будто это была другая планета. Она не помнила, как приехала домой, как отпирала дверь, как входила в дом.

Но она никогда не забудет то мгновение, когда, повернувшись, она оказалась в объятиях Райли.

Свет настольной лампы в ее спальне освещал Райли, который, скинув смокинг, развязывал галстук-бабочку.

Александра отвела его руки.

— Позволь мне. Я много раз представляла себе, как буду тебя раздевать…

Райли упал на кровать и поднял руки, сдаваясь.

— Ну так давай!

Дьявол-искуситель, думала она, пожирая глазами эти широкие плечи, аристократические черты лица, высвеченные лампой, синие глаза, полуприкрытые густыми темными ресницами. Боже, укрепи меня!

Нет, никогда ей не забыть того удовольствия, которое она испытала от того, что он предоставил ей все делать самой: целовать его, кончиком языка проводить по контуру его губ, а потом проникнуть внутрь. Из груди Райли вырвался стон. Он ответил на ее поцелуй, но руки оставались широко раскинутыми.

Было что-то незабываемое в том, как она, глядя ему прямо в глаза, развязала галстук и бросила его на пол. Она склонилась над ним, чтобы расстегнуть рубашку, а он приподнялся на локтях, чтобы Александра могла ее снять, но замер в таком положении, потому что она принялась изучать контуры его груди.

Она никогда не забудет ни голоса Райли, шептавшего ее имя, ни его рук, снимавших шелковое платье и все остальное, ни свой собственный голос — хриплый и настойчивый, — произнесший: «Дай я», когда он расстегнул молнию на брюках.

Райли лежал на спине и, полуприкрыв глаза, наблюдал за Александрой. Она снимала с него брюки, и ему понравилось, с каким напряжением она следит за результатами каждого своего движения. А какое наслаждение было почувствовать, как она проводит кончиками пальцев по его обнажившимся животу и бедрам: будто касается легким перышком, оставляя при этом огненный след.

Александра бросила брюки на пол и обратила свой взор на трусы. Очень медленным движением она положила обе ладони на его плоть.

— Александра… — Должно быть, он произнес ее имя. Он почувствовал, как дрогнула его плоть под ее руками. Его вдруг прошиб холодный пот: что, если у него не получится?