Сдавленным голосом графиня нарушила тишину:
— Но ведь они не могут забрать наш дом? Скотт, скажи мне, что это не так.
— Я бы с радостью, Маргарет, но не могу. Я был совершеннейшим глупцом. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Графиня погладила его по руке, заливаясь слезами.
— Справимся как-нибудь. Юэн, Мойра, оставьте нас с отцом одних, пожалуйста.
— Да, мама.
Выйдя из столовой, Юэн схватил Мойру за руку и крепко сжал ее.
Девушка не могла сдержать слез, и они градом катились по щекам.
— Что с нами станет, Юэн? Неужели мы превратимся в бездомных нищих?
— Этому не бывать, пока я дышу, сестра, — прозвучал угрюмый ответ. — Мы преодолеем это.
— Но отец потерял имение. Где мы будем жить? Куда пойдем?
— Обещаю, мы не будем бездомными, — решительно сказал Юэн. — Я найду выход, даже если это будет стоить мне жизни.
— Боже упаси, чтобы до этого дошло, но никогда еще мы не были в такой опасности! Ах, Юэн! Что с нами будет?
Глава третья
Мойра всю ночь не сомкнула глаз.
«Не могу поверить, что он поставил на карту наш дом», — снова и снова бормотала она, ворочаясь в постели.
Девушка вздрогнула, попытавшись представить жизнь вне замка. Да, она часто сетовала, что в Лендоке нет современных удобств, а зимой сыро и холодно, но она любила замок всей душой и не представляла, как можно жить где-то еще.
Собственное горе девушки было глубоким, но больше она переживала за мать.
«Бедная мама! Как много легло на ее плечи», — размышляла Мойра, а рассвет тем временем уже загорался за стенами замка.
Поняв, что с наступлением утра нечего и пытаться уснуть, Мойра поднялась с постели и начала расчесывать свои длинные темные волосы.
В коридоре послышался шум. Девушка накинула халат и медленно открыла дверь.
— А, Мойра. Доброе утро.
Это был Юэн.
— Я не могла уснуть этой ночью, Юэн. Голова просто шла кругом.
— Да, я тоже. Прогуляемся по холмам перед завтраком? Я чувствую необходимость немного побыть вдали от замка.
— Дай мне пятнадцать минут. Встретимся в саду?
Юэн кивнул, зевая. Он не побрился этим утром, и на его подбородке начала пробиваться легкая рыжая щетина.
Через пятнадцать минут Мойра была одета, а ее ноги были обуты в добротные ботинки.
Вскоре брат с сестрой уже взбирались на холм позади замка. На цветах еще блестела роса; ноги тонули в вереске. Шагая по берегу озера, оба на миг остановились, окинув взглядом то, что три столетия принадлежало Стрэткэрронам.
Ни Мойра, ни Юэн не могли поверить, что их владение этой землей скоро закончится и какой-то неизвестный американский банк заберет все себе.
— Что можно сделать, Юэн? Мы должны что-то предпринять. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как у нас забирают дом!
— Эту землю дала нам королева Шотландии Мария I, — вздохнул Юэн, — и сама мысль, что ею завладеют чужестранцы, невыносима!
— Но отец как будто уверен, что выхода нет. Он отдал Харвуду документы на поместье, Юэн.
— Если я хорошо знаю отца, Харвуду достались всего лишь копии. Папа осмотрительный человек, а не глупец какой-нибудь. Он ни за что не отдал бы настоящие документы. Но я согласен, необходимо что-то предпринять, причем отец с матерью не должны об этом догадаться: они умрут от стыда, если узнают, что дети пытаются их выручить.
Мойра согласно кивнула. Родители были очень гордыми людьми, и, пока дети жили с ними, они ни в коем случае не приняли бы от них помощи.
— Мы могли бы найти работу…
— Это не спасет замок, Мойра.
— А что, если мы распродадим землю, ферму за фермой, пока не явились кредиторы?
— Это невозможно.
— А если съездить к папиному юристу и поговорить с ним? Что бы отец там ни подписал, — это, возможно, не действует за пределами Америки.
— Хорошая мысль, Мойра. Да, мистеру Клуни в самом деле стоит нанести визит. Но было бы лучше, если бы нам удалось выкупить отцовские долги.
Мойра в недоумении уставилась на брата.
— Но как мы это сделаем? У нас нет ни личного имущества, ни личных доходов.
— Мы можем заключить браки.
— И чем это нам поможет?
— Если мы оба обвенчаемся с богатыми супругами, их родители могут захотеть помочь нашим. Конечно, отец сам навлек на себя эту жестокую несправедливость, но она все равно остается несправедливостью, и есть много честных людей, готовых встать на защиту обманутого.