Рашид вскинул брови.
— Ореховое масло и мед? Когда это ты успел попробовать?
— Бриджет сказала, что все обожают бутерброды с ореховым маслом и медом. Она всегда была счастлива, когда ела такой.
Бриджет смущенно улыбнулась.
— Понимаете, с ними очень удобно.
— А что еще вы считаете удобной едой? — спросил Рашид.
— Много чего. Кроме шоколада. А теперь, Мо, ты сам должен придумать историю и спросить папу, что он будет делать, — предложила Бриджет.
— О'кей. — Мальчик задумался, и лицо у него напряглось. Рашид наблюдал за ним, поглядывая на Бриджет: разделяет ли она его удовольствие наблюдать за стараниями ребенка? От ее ответной улыбки у него потеплело на сердце. В первый раз после смерти Фатимы он почувствовал, что рядом с ним человек, испытывающий, подобно ему, интерес и любовь к его сыну.
Внезапно его осенило, что Бриджет полюбила Мо. Она обращалась к нему с неприкрытой нежностью, считая, что нельзя иначе относиться к ребенку, потерявшему мать.
— А что, если мы будем на пляже, а из моря поднимается огромная волна, которая накроет и пляж и всех нас. Что ты сделаешь? — серьезно спросил Мо.
— Схвачу тебя и пронырну сквозь волну на другую сторону, где море поспокойнее. Так и спасусь, — уверенно ответил Рашид.
— Я умею плавать, — торжественно произнес Мо. — И могу надолго задерживать дыхание.
— Значит, мы без проблем окажемся по другую сторону гигантской волны. Теперь спроси Бриджет.
— О'кей. Что, если папа приведет кучу гостей, а вы не будете знать, что они появятся. Вот что вы сделаете?
Бриджет взглянула на Рашида.
— А так бывает?
Он пожал плечами.
— Обычно я предупреждаю прислугу.
Она посмотрела на Мо.
— Я сделаю большую кастрюлю спагетти, салат и куплю хлеба с чесноком. Накормлю всю толпу и, когда все будут довольны, отведу твоего папу в сторону и отругаю за то, что он меня не предупредил.
Мо хихикнул.
— Папу никто не ругает.
— А может, время от времени и стоило бы. — Она нахально улыбнулась Рашиду.
— Но может, я не так и плох, — поддразнил Рашид.
— Или избалован, — быстро отпарировала она.
Щеки у нее раскраснелись, глаза блестели. Рашид с удовольствием слушал ее искренний смех. На мгновение ему захотелось, чтобы тут не было Мо. Он бы обнял ее и целовал, пока она не забыла бы свое имя. Или же он забыл бы свое. Он отвел от нее взгляд и посмотрел на Мо.
— Такой ответ тебя устраивает?
— А что, она не может просто сказать повару?
— В моем доме повара нет, я сама готовлю, — ответила Бриджет.
— Сама? — Мо вытаращил глаза. — Все сама?
— Конечно. И еще убираю, стираю и вообще все делаю.
Мо посмотрел на отца, чтобы тот подтвердил слова Бриджет. Рашид почувствовал прилив любви к своему маленькому сынишке — тот был так доверчив и так полагался на него в поисках истины. Неужели, когда он вырастет, станет циничным и недоверчивым? Будет ли жизнь добра к его сыну? Рашид отчаянно хотел, чтобы Мо всегда был таким же счастливым, как в этот день.
В первый раз ему пришла в голову мысль, какая огромная ответственность лежит на нем. И впервые за эти годы он остро ощутил, как ему не хватает Фатимы.
— Оставляю его вам, — сказала Бриджет. — Мо, мне надо почитать твоей бабушке, и я уже опаздываю, она ждет меня к трем часам.
— Мо, хочешь пойти посмотреть жеребенка Аширы? — спросил Рашид, поднимаясь.
— Да! — Подпрыгнув от восторга, мальчик бросился к дверям.
— Тогда скажи Алайе, где ты будешь, и надень курточку. Идет дождь, и на улице прохладно.
Мо выскочил в соседнюю комнату.
Рашид взял Бриджет за руку и поднес к губам.
— Спасибо вам, Бриджет Росси, что вы принесли столько счастья в жизнь моего сына. — Он вдохнул нежный аромат и поднял глаза. Что он надеялся увидеть в них? Желание небольшого любовного приключения? До отъезда... Захочет ли она? Потом, в Сан-Франциско, они смогут продолжить отношения. Он навестит ее, уговорит сделать ему спагетти с чесночным хлебом и бутерброд с ореховым маслом и медом. Ему хотелось посмотреть, как она живет, увидеть ее за работой, когда ее окружают дети...
— Я и правда уже опаздываю. Надеюсь, ваша бабушка не будет волноваться. — Она медленно потянула на себя руку.
— Скажите ей, что вы были с Мо. Она его обожает, так что, думаю, простит вас.
Бриджет направилась к дверям, надеясь, что ноги у нее не подломятся. Торопясь по коридору, она пыталась уговорить себя, что это не более чем благодарный поцелуй отца, тронутого его вниманием к сыну.
Но его поцелуй меньше всего напоминал благодарность отца. Он был волшебным. Любовным. Романтическим.