Ответом ей было растерянное молчание.
– Вы хотите сказать, что воду туда налил сам Вася? – неуверенно спросила Катя.
– Чепуха! Вася тоже не мог незаметно подняться из-за стола, повернуться к публике спиной и залить рассол в настенную вазу. Кроме того, как бы он проделал все предварительные приготовления? Я хочу сказать, что никто – понимаете? – никто не имел возможности налить в эту вазу воды. Ни Эмма, ни Илья, ни кто-либо другой. И Васе придется этот факт подтвердить.
Я посмотрел было на старушку с надеждой, но тут же догадался, что именно должен был сделать преступник, и надежда испарилась. Фима, уловив перемену в моем лице, спросил прямо:
– Ты знаешь, как он это провернул, да?
Я ответил одним словом:
– Лёд.
– Остроумно. Но как ему удалось так точно рассчитать время? "Олигарх" приезжает всего на час-полтора. Время таяния зависит от площади поверхности и температуры льда, температуры среды и состава воды. Ошибиться при стольких параметрах – плевое дело. А если бы икона упала до приезда Первушина?
– Думаю, у него была возможность определить время экспериментально. Слушайте! – взмолился я. – Службисты приедут сюда с минуты на минуту! Нужно срочно что-то решать. Мы не успеем убрать все следы, да?
– Вряд ли. – Фима покачал головой. – Нужно найти старый держатель, заменить вазу, убрать провода, переклеить обои…
– И признаваться, как я понимаю, никто не собирается?
Молчание.
– Тогда помогите мне придумать мотив. Чем Первушин мог так мне досадить, что я решился его убить?
– Гошик, окстись! – заволновалась Катя. – Зачем тебе это?
– Парень, у тебя горячка! – испугался Фима. – Не ломай себе жизнь!
Ксюша заплакала.
– Дурак вы, молодой человек! – сердито сказала Анна Елисеевна. – Эмма любит вас, как родного сына. Как вы полагаете, что с ней станет, когда вас заберут в тюрьму? А если она догадается, что вы взяли вину на себя только для того, чтобы оградить ее и Илью от подозрений? Чем только у вас голова забита!
– Но что же делать?!
– Думать! – рявкнула Анна Елисеевна. – Нас здесь было девять человек. Первушина исключаем: вряд ли он выбрал такой сомнительный способ самоубийства. Меня тоже исключаем: проделать все эти штуки с проводами и шурупами мне не позволили бы ноги. Представить себе Илью с отверткой в руках я не могу при всем желании. Кроме того, он никогда не сумел бы так аккуратно подрезать и приклеить обои. Эмму я вычеркиваю категорически. И даже не потому, что у нее ангельский характер. Просто, если бы она вздумала избавиться от Николая, ей достаточно было приказать ему выпрыгнуть из окна. Георгий никогда не подставил бы Эмму. Василий, как я уже сказала, не имел возможности провести все эти приготовления.
– Почему? – не согласилась Ксения. – Он точно так же, как любой из нас, мог прийти сюда днем, когда хозяев нет дома. Если он из спецслужб, то замки для него не проблема.
– Он не нашел бы обои, – заметил Фима. – Мы с Эммой взяли в магазине последние рулоны. Думали на всякий случай купить лишний, но нам сказали, что больше нет и не будет: эти обои сняли с производства. Оторвать и заново приклеить старую полосу так, чтобы это было незаметно, невозможно. Значит, тот, кто это сделал, нашел рулон, который остался после ремонта. А я лично отнес остатки в гараж и положил на полку за ящики, к самой стене. Если не знать, нипочем не найдешь.
– А кто знал, кроме тебя? – спросила Ксюша.
– Да все, кто делал ремонт. Гоша, Лиля, Катя, Эмма. Я, как вернулся из гаража, так сразу и сказал, куда убрал остатки – чтобы народ не искал, если вдруг заплатку поставить понадобится.
– Между прочим, зря мы Лильку в список не включили, – сказала Катя. – Ведь положить лед в вазу могла и она – еще до отъезда.
– Не пойдет! – решительно отмел намек Фима. – Лиля уехала в начале девятого, а икона рухнула после двенадцати. У вазочки горло неширокое, большие куски льда туда не пролезут. А маленькие растают часа за полтора, не больше.
– Так кто же у нас остался? Ты, я да Катя? – испуганно спросила Ксюша.
– Это безнадежно, – сказал я. – Если тот, кто это сделал, не пожелает сознаться, мы его не прищучим. И даже число подозреваемых не сократим. Те доводы, что годятся для нас, для следствия не доводы. Тут нужны железные факты, а у нас их нет.
– Ну почему же нет? – задумчиво проговорила Анна Елисеевна и обратилась к Фиме. – Сколько, ты сказал, нужно времени, чтобы лед растаял?
– Полтора часа. Даже меньше, учитывая, что вода соленая.