«У меня так заведено, — объяснила я им вежливо, — и я прошу вашего позволения посмотреть какие-нибудь ваши документы». Мужчина с усами стал несколько сильнее переминаться с ноги на ногу; он и второй; с лицом головореза, посмотрели на высокого. Тот вытащил бумажник из кармана и показал мне его содержимое. Ни один из десятка кармашков бумажника не содержал кредитных карточек. Копы не могут позволить себе иметь их. Мне это уже не нравилось. Я посмотрела в сторону Авроры, которая уставилась на ноги высокого мужчины.
Я проследила за ее взглядом. Резиновые подошвы! Отличительный признак полицейского. Коп опустил глаза следом за нами и тоже понял, что мы знаем. Блеф провалился. «О'кэй, всем слушать — это рейд, — сказал он и предъявил значок полицейского. — Вы все арестованы по обвинению в занятиях проституцией».
Как по волшебству, входная дверь открылась, и в квартиру вошел крупный, одетый в гражданское полицейский, в котором я узнала «человека со шрамом», как его называли коллеги. «Добрый вечер, мисс Холландер, — сказал он мне со злобной ухмылкой. — Я же говорил вам, что мы когда-нибудь поймаем вас снова».
Восемь копов в униформе ворвались в помещение и начали переворачивать в нем все предметы, как блины на сковороде. Но их усердие все-таки больше напоминало комедии Кейстона, чем эффективный полицейский обыск.
Ящики из бюро были вытащены, и молодцы стали перекладывать их содержимое в специальную тележку. Туда они ссыпали все, что не было прибито гвоздями: любовные письма моей ранней юности, семейные фотоальбомы и даже коллекции кулинарных книг. «Разрешите мне оставить хотя бы это, — попросила я копа, охранявшего тележку, указывая на книги. — Конечно, если вы не собираетесь приготовить немного вкусного голландского горохового супа у себя в участке». Как вы думаете, что он сделал? Покачал головой и отказался.
У меня забрали все спиртное, которое я купила у клиента, сторговавшись на одной девушке за один ящик с бутылками. Сигареты, купленные в «Дьюти фри» — магазине на Голландских островах, «конфисковали» тоже. Ничто из этого не волновало меня. За что я действительно тревожилась, так это за мою черную книгу с телефонами и адресами клиентов и приходно-расходную книгу, стоявшие на открытой полке. Последний раз, когда полиция забрала их, мне пришлось потихоньку «обменять» их у полицейских на приличную пачку долларов. В этот раз я решила их спрятать.
Коп, охранявший тележку с вещами, походил на похотливого парня (мужчины всегда мужчины), поэтому я вытащила из ящика стола набор порнографических открыток. «Эй, взгляни на это», — сказала я, протягивая ему снимки. Через минуту или две эта обезьяна вошла в такой раж, что позвала остальных полицейских. Те неспешно собрались вокруг, и скоро из группы послышались неприличные замечания по поводу увиденного. Но, конечно, я не возражала, потому что ситуация теперь позволила мне сделать несколько шагов за их спинами и убрать мою адресную и расходную книги с полки.
Я постаралась быстро бросить книгу с именами чулан при гостиной под пустую картонку, а из финансовой книги вырвала все страницы с записями моих доходов и расходов и затем бросила ее на тележку, чтобы избежать подозрений. Так как никто не беспокоил меня, я смогла проскользнуть в свою спальню, где спрятала вырванные страницы под огромный, от стены до стены, ковер, один угол которого специально всегда оставляю неприкрепленным к полу. Туда же я затолкала и тысячу долларов наличными, потому что если эти гиены найдут деньги, то обычно говорят, что ничего не было, и оставляют их себе.
Как раз в этот момент из соседней спальни в комнату вошел здоровенный полицейский с папкой, в которой лежала бумага для свертывания сигарет. «Ладно, говори, где ты держишь наркотики. Мы знаем, что у тебя они есть».
«В моем доме никаких наркотиков нет, — солгала я, — Я никогда не пользуюсь ими». После того, как он ушел в спальню, я быстро вынесла пластиковый мешок с марихуаной из чулана, вбежала в ванную комнату и вывалила содержимое пакета в туалет.
Никто не следил за ванной, и я могла ходить туда-сюда, как нетерпеливый пациент, настойчиво избавляясь от компрометирующих вещей.
Затем я увидела, что полицейский в форме, пытающийся сделать вид, что он работает, пошел с фонариком к чулану в холле. Он начал продираться сквозь предметы, наваленные в холле, опасно приблизившись к картонке, под которой лежала спрятанная черная книга.