— После похорон ты придешь в себя, — ворчал он. — Ты поедешь на пару дней в Майами и навестишь мать.
Однако Фрэнк и не думал ехать в Майами. Он никуда не поедет, пока не разыщет Бет.
Вошли мать и сестра Анны Марии. К его счастью, они не говорили по-английски. После короткого приветствия и слов сочувствия они оставили его в покое. Ему только это и было нужно. Он хотел остаться один на один со своими мыслями, обдумать, что делать дальше. Дела стали ему совершенно безразличны, пусть ими занимается Энцио.
Он думал о том, чтобы уехать на Гавайи или в Акапулько. Куда-нибудь, где он мог бы быть вместе с Бет. После похорон он ее найдет, в этом он не сомневался.
Дрожа от злости, Ник выбежал из квартиры Лары. Как она могла с ним так поступить? Он направился в один из лучших борделей Нью-Йорка. Как-то нужно было успокоиться. Там для него постлали красную ковровую дорожку. Ник Бассалино, сын Энцио и брат Фрэнка, — это королевский визит.
Ему предложила свои услуги сама хозяйка заведения, скандинавка с пышным бюстом и девичьим лицом, однако он отказался, выбрав угрюмого вида рыжеволосую девицу, которая обслужила его на менее профессиональном уровне.
Затем он спустился в бар и выпил несколько рюмок бренди. Опустошенный, наконец добрался до отеля, чтобы провалиться в глубокий сон. В мозгу, однако, сидела мысль — звонок Эйприл Кроуфорд в Лос-Анджелес. Он заказал разговор на утро.
Звонок раздался, когда он еще крепко спал. Пытаясь открыть глаза, он дотянулся до телефонной трубки и, прижав ее к уху, вслушивался в доносящиеся издалека звуки. После вчерашнего он чувствовал себя отвратительно.
Верная своему долгу Хэтти предупредила телефониста, что госпожи Кроуфорд нет дома и чтобы связь переключили на нее.
— Привет, Хэтти, что случилось? Она все еще сходит с ума?
— Господин Бассалино, разве вы еще ничего не знаете? — В голосе Хэтти послышалось смущение.
— Что я должен знать?
— Госпожа Кроуфорд и господин Альберт вступили вчера в брак.
Ник молчал.
— Господин Бассалино, вы еще меня слушаете? — озабоченно крикнула Хэтти в трубку. — Я передала госпоже Кроуфорд, что вы просили ее позвонить.
Ник положил трубку. С посеревшим лицом он позвонил в администрацию отеля и заказал газету себе в номер.
Там черным по белому было написано: «Сегодня совершенно спокойная и прекрасная Эйприл Кроуфорд в саду респектабельного отеля «Стенли Грэхемс» заключила свой пятый брак. Счастливцем оказался тридцатилетний киноактер Сэми Альберт из «Роуд Джой, Тайгер и Принц. Калифорния». Его единственным комментарием о различии в возрасте в двадцать лет были слова: «Эйприл — настоящая леди, женщина большого формата, возраст меня не интересует».
С отвращением он швырнул газету на пол. Как же глупо поступила Эйприл, выйдя замуж за такого бабника, как Сэми Альберт! Наверняка у нее был приступ шизофрении на почве ревности.
Да, он здорово разочаровался в Эйприл. Она была в зрелом возрасте и должна понимать, что делает. С другой стороны, он почувствовал облегчение.
Вот теперь-то он предпримет кое-что против Лары…
36
Лерой Джезус Болз не курил, это было вредно, а он ничего не делал такого, что могло бы повредить его здоровью.
Он до сих пор не мог сам себе объяснить свое поведение в ночном клубе «Мэннис». Это было слишком рискованно — вытащить оттуда женщину с ребенком. По счастливой случайности все обошлось, но риск был велик, и это не входило в его правила. Больше такого не повторится, поклялся он сам себе. Если кто-либо еще окажется у него на пути, пусть пеняет на себя.
Он опять был одет, как мальчик на побегушках, когда остановил свой автофургон, не доезжая одного блока до входа на кладбище. Урок, который он давно усвоил, состоял в том, что человек с темного цвета кожей мог сновать по Нью-Йорку где угодно, если только он был бедно одет. Стоило только броско одеться и торчать где-нибудь на перекрестке, как полиция тут же схватит тебя под руки. Но если стоять, как уборщик улицы, с метлой в руках, никто не обратит на тебя никакого внимания.
Машину Лерой припарковал в удобном месте, откуда было хорошо видно длинную, парадную колонну подъезжавших черных лимузинов.
С помощью солнечных очков, в которые были вмонтированы специальные стекла, он мог без труда различать гостей траурной процессии.
Энцио не рискует, подумал Лерой. Он находился в окружении своих людей, уже немолодых, в блестящих костюмах, настороженных, готовых к действию.
Ник и Анжело прибыли вместе в одной машине. Их тоже окружила охрана. Они остановились у входа в ожидании матери и сестры Анны Марии, которые ехали следующей машиной.
Лерой сидел неподвижно, внимательно наблюдая за всеми деталями.
Он уже давно научился ждать. Первыми словами, которые он услышал в детстве, были: «Сиди здесь и жди меня, слышишь?» Мать повторяла это ежедневно, когда оставляла его перед какой-нибудь комнатой в отеле. Когда он подрос и научился подглядывать в замочные скважины, он понял, почему должен был ждать.
Подъехал Фрэнк, и пальцы Лероя постепенно начали белеть от того, что он с силой сжимал рулевое колесо. Это было единственным заметным признаком того, что он ждал именно Фрэнка.
Наконец они все скрылись за воротами кладбища: члены семьи, родственники и друзья.
Четыре охранника остались у входа. Они разделились по двое и внимательно следили за входом.
Лерой сидел неподвижно еще десять минут, затем вышел из машины, открыл заднюю откидную дверь, вытащил огромный венок из траурных лент и понес его к воротам кладбища.
— Эй, ты куда? — преградил ему путь один из охранников.
— Специальный похоронный заказ для Бассалино
— Оставь это здесь.
— Как скажете. — Лерой опустил траурный венок и достал из кармана квитанцию.
— Пожалуйста, распишитесь.
Охранник поставил неразборчивую подпись. Лерой помедлил, будто ожидая чаевых.
— Мне отнести его самому? — спросил он. — Мне поручено доставить венок к могиле.
— Нет, оставь здесь.
Лерой пожал плечами.
— В конце концов, это ваши похороны, — пробурчал он про себя и повернул назад к машине.
Ровно через восемь минут охранников у входа разорвало в клочья.
Лерой, который в это время припарковывал машину в трех блоках от кладбища, отчетливо услышал взрыв. Он выждал полминуты и затем неторопливо направился к выходу, чтобы посмотреть на творившийся там хаос.
В руках у него был пакет, завернутый в коричневую бумагу.
Раздался пронзительный вой полицейских сирен, у входа собиралась толпа народу.
Для Лероя не составило большого труда подкинуть пакет на переднее сиденье машины, в которой приехал Фрэнк. Шофер ушел. Он тоже участвовал в похоронах. Другие машины также стояли пустыми. При желании Лерой мог бы подложить по пакету в каждую из этих машин. Но Даки К. Вильяме этого не хотел.
Несколько минут Энцио и его сыновья оставались на месте. Царила страшная суматоха. Женщины плакали, толпа увеличивалась с каждой минутой.
Небрежной походкой Лерой удалился.