«Могу сказать, что ты в те дни была маленькой «батч», – решила она рассказать мне. Мне было удивительно слышать об этом. Может быть, я была сильной и крепкого сложения и у меня были коротковатые белокурые волосы, но теперь, когда я смотрю на фотографии, сделанные в те дни, то мне кажется, что я была похожа на обычную привлекательную, спортивного вида школьницу.
Эллен взяла меня за руку. Ученица и бывшая учительница обошли все вокруг и поговорили со всеми голубыми девушками. И с этого времени я добровольно вошла в мир женского лесбоса.
Моим первым увлечением была девушка по имени Элизабет, которая выглядела очень женственной, когда начались наши встречи, но по мере развития наших отношений становилась все более и более мужеподобной. Она обрезала свои волосы, стала носить джинсы, рубашки и кроссовки, начала пить и курить.
В то время я не курила и не пила, так как еще подростком у меня с родителями было заключено соглашение. Они сказали, что, если я не буду пить или курить до восемнадцати лет, они купят мне мотороллер, а в восемнадцать обещали машину, если я откажусь от этих двух вещей до двадцати одного года. Я получила и мотороллер, и машину и, что довольно удивительно, до настоящего дня никогда не употребляю алкогольные напитки и только по случаю могу закурить сигарету, не вдыхая дым, – по требованию какого-нибудь необычного клиента, о чем я расскажу позже.
Элизабет, эта маленькая лесбияночка, безумно влюбилась в меня и хотела играть роль партнера-мужчины. Однако после того, как я увлеклась лесбийскими отношениями, для меня стало ясно, что по типу я определенно «батч», и поэтому у нас началась борьба за верховенство, отчего мы и расстались.
Я познакомилась еще со многими девушками через свою парикмахершу, которая была также возлюбленной Эллен, и моя сексуальная жизнь стала частично гетеросексуальной, частично гомосексуальной, иногда счастливым сочетанием того и другого одновременно.
Примерно в это время меня взяла под крыло искушенная пожилая супружеская пара, которая проживала в величественном особняке, построенном еще в XVII веке, в артистической колонии на острове Принсен в Амстердаме. Дэвиду, мужу, было сорок два года, а его жена, Сильвия, была на восемь лет старше. Часто на неделе и на уик-энды я ночевала у них и вообще проводила там массу времени, болтая с Сильвией, привлекательной, жизнерадостной женщиной, пока Дэвид, который владел рекламным агентством, работал в своем кабинете.
Однажды вечером в своей спальне она попросила меня помассировать ей спину. Она благоухала свежестью после душа и лежала лицом вниз на кровати. «Почему бы тебе не снять одежду, Ксавиера?»
Я была несколько удивлена таким предложением, и, по правде говоря, мысль о том, чтобы заниматься любовью с пятидесятилетней женщиной, не привлекала меня. После того, как я начала делать массаж, она стала издавать низкие стонущие звуки и сексуально возбуждаться. «Ксавиера, сними свою одежду и займись любовью со мной», – взмолилась она. Она перевернулась, и я увидела ее красивые большие твердые груди (для меня вид прекрасной женской груди является чрезвычайно привлекательным, и еще в детстве я воображала, как буду сосать грудь моей матери, поэтому я довольно рано поняла, что моя естественная природа бисексуальна, и полностью наслаждалась и гетеросексуальными, и гомосексуальными встречами). Нельзя винить свою природу. Поэтому я разделась и присоединилась к ней в постели.
Я опасалась, что может войти ее муж, но ее, кажется, такая перспектива не пугала. И в тот момент, когда она лежала на левом боку, а я лицом к ней, делая оральный секс, раздались шаги Дэвида.
Он не вымолвил ни слова, но в следующий момент я спиной почувствовала его большой пенис. И на время забросив Сильвию, я стала без стеснения сосать пенис Дэвида. Затем я вернулась к ней, а он ввел свой пенис в меня сзади, в то время как я возбуждала ее своим вибрирующим языком.
Каждый получил свою долю удовольствия, даже собака присоединилась к нам и лизала наши ступни и ноги, прыгая по комнате в восхищении. Затем все трое минус собака счастливо дошли до предела неистовства и кончили одновременно в криках, стонах и смехе.
После этого снова и снова мы развлекались вместе, потому что в то время у меня не было серьезного романа. И по-своему я все еще любила Хельгу, которая между тем вышла замуж за состоятельного владельца туристического агентства и ожидала ребенка.
По крайней мере раз или два в неделю у меня были любовные свидания с моими случайными приятелями, но, если быть честной, голландские мужчины чаще всего вызывали у меня мертвящую скуку. Я никогда не получала удовольствия и не чувствовала себя частью монотонного серьезного голландского отношения к жизни. В этом я больше походила на отца, любителя пожить, и нуждалась в своей жизни в большем, чем в неромантичных скупых голландцах с их знаменитым голландским «поведением» во время акта любви.
Мои друзья, только что прилетевшие из Южной Африки, во время одной из встреч рассказали мне о красотах этой страны и теплом климате на протяжении всего года. В случае, если я захочу эмигрировать туда, южноафриканское правительство оплатит полностью мне авиабилеты. Итак… подальше от прохладного, скупого и дождливого лета. Поближе к солнцу и моей сестре, которая уже живет там. Действительно, я несколько устала от образа жизни голландцев, хотя Голландия совершенно очаровательная страна, и позже Амстердам станет одним из самых сексуально раскованных городов в Европе. Может быть, дело было не в самой Голландии, но в моей внутренней потребности к смене мест и стремлении к новым приключениям. Тот факт, что у меня в Йоханнесбурге живет с мужем и детьми сводная сестра (дочь от первого брака моего отца), послужил дополнительным стимулом для моего отъезда в эту страну.
Когда я решаюсь делать что-то, я делаю это быстро и эффективно: организовала визу, заказала билеты и урегулировала личные отношения перед отлетом в Голландию.
Осталось сделать одну последнюю вещь перед посадкой на самолет. Я должна была проститься с моей прекрасной Хельгой, которая сейчас была на девятом месяце беременности.
Когда я пришла, чтобы увидеть ее в последний раз, она стояла в ночной рубашке, и для меня не было ничего более волнующего, чем видеть этот большой, выпяченный живот и эти восхитительные груди.
«Хельга, – сказала, – пожалуйста, разреши мне потрогать твой живот и взять в рот твои соски, потому что они прекрасны».
Сначала она заколебалась, сейчас уже не из-за скромности, а из-за того, что муж, которого я не выносила, мог войти. Он недолюбливал меня, и я платила ему взаимностью. Быть может, это ревность, но я считала его скучным человеком.
Его фамилия была Де Бойер, что значит крестьянин, и она отлично подходила ему. Он уже просматривал ее почту и обнаружил мои любовные письма, которые посылала ей со всей Европы. Оглядываясь назад, я думаю, что Хельга считала меня просто безрассудной, потому что никогда не отвечала на них. Однако в нашу последнюю встречу она позволила мне осуществить свое желание и дотронуться до нее и подняла свою рубашку.
Я осторожно взяла в свой рот ее соски, и капли молока потекли из них. Чувство обожания проснулось во мне, но на этот раз мне не хотелось трахать ее, Меня охватило чувство совершенно чистой платонической любви.
Мне не верилось, что после пяти лет ожидания я, наконец, сосу и ласкаю эти божественные груди и Хельга позволяет мне делать это. Из всех моих любовных и сексуальных событий, которые я могу вспомнить, за последнее время, до сих пор это самый дорогой для меня момент.