Келвин снова очутился в комнате отеля в Новом Орлеане. Он сильно выпил, иначе бы он не стал рисковать этим. Метод включал в себя использование его мозга для настройки в чужом сознании, но в своем, XX веке, который имел как раз ту длину гиперволны, на которой шел приказ. Все факторы человеческого сознания встраивались в итоговую волну: возможности, знания, положение, воображение, честность — и ему оставалось только найти наилучший подход к этому человеку.
Келвин важно положил ноги на стол, настроился на пучок мысленного излучения, включил телепортацию и начал перемещать пучок вдоль Американского континента по направлению к небольшой, прекрасно оборудованной лаборатории, где одиноко сидел человек с книгой. Человек был рыжий, с торчащими рыжими усами. Он резко повернулся при звуке появления Келвина.
— Эй! — сказал он. — Как вы здесь очутились?
— Спроси Кварра Ви, — хрипло ответил Келвин.
— Кто? Что? — мужчина выронил свою книгу.
Келвин не ответил. Он углубился в свою память. Там всё было смутным. Он снова обратился к контактному аппарату и освежил свои знания об этом человеке. На этот раз контакт оказался не таким уж неприятным. Мир Кварра Ви уже почти нравился ему.
— Поправка Вудвортовских протеиновых аналогов, — объяснил он рыжеусому человеку. — Простой синтез.
— Что вы за дьявол?
— Зови меня Джим, — сказал Келвин просто. — А теперь заткнись и слушай.
Он начал объяснять как маленькому глупому ребенку. (Мужчина, стоящий перед ним, был одним из ведущих американских физиков.)
— Протеины — это продукт аминокислот. Существует около 33 аминокислот.
— Ничего подобного.
— Тем не менее, это так. Я уже сказал: заткнись. Молекулы их могут быть построены многими способами. Итак, мы получаем почти бесконечную цепь вариаций протеинов. Всё живое, как известно, является формами протеинов. Абсолютный синтез включает в себя создание достаточно длинной цепочки аминокислот, чтобы разглядеть протеиновую молекулу. В том-то вся и трудность.
Человек с рыжими усами выглядел очень заинтересованным.
— Фишер собрал цепочку из восемнадцати, — сказал он прищурившись. — Абдерхальден претендует на девятнадцать, а Вудворт сделал свои цепочки из десяти тысяч членов. Но для опыта...
— Вообще протеиновая молекула содержит целый набор последовательностей. Но если ты изучаешь один или два участка, то ты не можешь быть уверен, что другие окажутся такими же. Подожди-ка немного.
Келвин опять использовал контактный аппарат.
— Ага, теперь ясно. Итак, ты можешь сделать всё из синтезированного протеина. Шерсть, шелк, волосы, но главное, конечно, — сказал он, чихнув, — это лечение насморка.
— Тогда всё ясно, — сказал рыжеусый.
— Продолжим. Некоторые из вирусов являются цепочками аминокислот, не так ли? С бактериями то же самое. И можно синтезировать антибиотики.
— Я думаю, я смог бы, однако, мистер...
— Зови меня Джим.
— Да. Однако это всё слишком неясно.
— Хватай свой карандаш, — сказал Келвин, — теперь всё будет в лучшем виде. Метод синтеза и исследования означает следующее...
Он объяснил очень содержательно и просто и воспользовался контактором только дважды. Когда он кончил, человек с рыжими усами отложил свой карандаш и восхищенно поглядел на него.
— Это невероятно, — сказал он. — Если это будет работать...
— Мне нужно здоровье, слава и успех, — упрямо сказал Келвин. — Это будет работать.
— Да, но, мой дорогой...
Однако Келвин настаивал. К счастью для него, моральный кодекс рыжеусого химика оставлял немного места для чести и порядочности, и он ограничился согласием подписать партнерское соглашение. Коммерческие возможности их предприятия были безграничны. Фирма Дюпона и «Дженерал Моторс» были бы счастливы приобрести его.
—- Мне нужны деньги, много денег.
— Вы получите миллион долларов, — терпеливо сказал рыжеусый.
— Тогда мне нужна расписка. Будем называть вещи своими именами. Или, может быть, вы хотите дать мне мой миллион сейчас?
Нахмурившись, химик наклонил голову.
— Я не могу сделать этого. Я должен подтвердить всё опытным путем. Нужно начать переговоры — но вы уже об этом не заботьтесь. Ваше открытие, конечно, стоит миллиона. Знаменитым мы вас сделаем.
— А здоровым?
— Никаких болезней вообще не будет,— тихо сказал химик. — Это настоящее чудо.
— Запишите это! — выкрикнул Келвин.