Разобрать постель хозяйка не успела: в дверь настойчиво постучали. Степанида Петровна накинула шаль, выглянула в сенцы, спросила:
- Кого Бог принёс в такой час?
- Открывай, мать, промокли мы!..
Вот уж радость, так радость!
- Колинька, сыночек! - запричитала хозяйка, в темноте не умея попасть ногами в калоши. - Ждала тебя ишшо на той неделе, ждала, сынонька!.. - наконец, управилась с непослушной обувкой, откинула крючок. - Ох, радость какая!.. И осеклась.
Сын приехал не один. Вместе с дыханием свежего вечера в дом вошла незнакомая молодая женщина, лет двадцати пяти с виду. Стройная, темноволосая. В сильно расклешённых брюках, кожаной чёрной куртке, по которой стекали капли дождя.
Степанида Петровна, держа лампу в руке, растерянно замолчала.
- У тебя мать, что, света нет? Чего впотьмах сидишь? - Сын щёлкнул выключателем, над столом засветился сиреневый абажур. - Ты чайку сооруди, там, поесть чего, мы с ночевой приехали. - Сильно соскучиться по матери, там, в городе, он явно не успел...
Пока мать собирала на стол, сын догадался представить свою спутницу:
- Это Томка, мы вчера расписались.
Степанида Петровна вздрогнула всем телом, замерла на доли секунды. Потом, сумев обуздать чувства, повернулась к молодым, улыбнулась:
- Совет да любовь, дети! А свадьба когда же? Я тебе, Колинька, подарки заготовила... вам заготовила... покрывальце связала, коклюшками...
Договорить ей сын не дал:
- Мать! Какое покрывало, какая свадьба?! На свадьбу ещё тратиться... Никого не удивишь. Нет смысла, мы лучше подкопим, и телевизор цветной купим. Ну, ты деревня, ей-богу. А деревню - что? Правильно, сносят. И, стало быть, что? - вот именно, дают квартиру в городе. Ты нам лучше другой подарок дари, ордер на двушку. Получила уже?
Степанида Петровна суетливо кинулась к божнице, потом вернулась к столу, взяла сына за руку, улыбаясь, заглянула в глаза:
- Ой, конечно, конечно, сынонька, принесли мне тот ордер. Председатель обещал и машину дать, как переезжать надумаем. Квартера просторная... просторная... да, - две комнаты целых!.. И кухня, Колинька, с водопроводом... Радость-то двойная получилась - и женился, и жильё новое... - Она улыбалась сыну, преданно и как будто заискивая. - Вишь, и я ишшо на што сгодиться могу: внучат нянчить. Страсть, как маненьких люблю, Колинька. А своих если... Носочков навяжу, шапочек...
В это время невестка, с интересом разглядывающая интерьер горницы, подала голос:
- Слышь, муж, - спросила как-то пренебрежительно, делая ударение на слове «муж», - а это что за картинка? На вид вроде, древняя? - Она стояла напротив божницы, перед иконой, спрятав руки в карманы брюк и покачиваясь на носках.
- Насчёт древности не знаю, и чьих кистей - тоже не знаю. Помню это творение с детства. Несколько раз хотел выкинуть, когда в комсомол приняли (теперь уже в его интонации промелькнули те же ноты, что и у Томки, когда та сказала «муж»...), да мать как раскудахчется: «...святое!.. с твоим отцом!.. не дам!..»
- И-и-интересно. И с какого времени она у вас? - Томка повернулась лицом к столу, на котором уже высились тарелки с закусками. - Я говорю, эта иконка давно у вас? От кого досталась? - реплики она почти бросала в лицо хозяйке, застывшей с самоварной трубой в руках.
- А давно она у нас, детонька, ещё моих родителев. А те от своих родителев переняли, отец мой, то есть...от свово отца...
Степанида Петровна вконец смешалась, - невестка внушала ей неуверенность и тревогу. - Да что это мы! Садитесь за стол. Я вас сейчас вишнёвой наливочкой угощу!.. Колинька, возьми там, в шкапчике.
Ужинали молодые с аппетитом, наливали, чокались. Молодая, испив чарку, покривилась: «Сладкая какая...» Конечно же, сказать «горько!..» мать не посмела.
- Я вам туточки, в горнице постелю, сынок, и протоплено недавно, не выстыло ишшо. - Не зная, как найти подход к невестке, несмело предложила:
- А то на полатях переночуйте...Шибко духмяно там, - травку я там сушу, мяту, шалфей...Могу сейчас заварить...
Договорить Томка ей не дала, - буквально зашлась от смеха:
- ...а-ха-ах-ха!.. Николя! Да у тебя тут травка!...ах-ха-ха-ха!.. Вот сфартило!.. - Отсмеявшись, сказала мужу:
- Мировая у тебя мамаша, даже травку предлагает.
Утром, стараясь не шуметь, Степанида Петровна растопила печь, напекла блинов. Первым проснулся сын, буркнув приветствие, пошёл во двор. Вернулся быстро, опять забрался под одеяло: «...Томка меня проклянёт за такой сортир...»
- А ништо, сынонька, ништо, мы же переезжаем. А там всё по-городскому, всё в тепле будет...
Невестка тоже уже проснулась, опершись на локоть, с интересом смотрела на мужа:
- Ты что, Николя, так ещё ничего и не сказал своей маман? Что, опять мне делать чёрную работу?