Приписывает это тому, что роман, отдыхая в Ялте, прочел Сам. И одобрил. У нее такие сведения.
— А отзывы он читал? — спрашиваю.
— Чего не знаю, того не знаю.
Звоню Лиде Либединской. «Передайте Толе — это не только ваш праздник, это праздник для всех нас!»
Звоню Юле Хрущевой. «А о каких уступках идет речь?» — спрашивает Юля, в голосе недовольство. «Придешь, расскажем».
Ира приехала первой. Прямо с порога: «Анатолий Наумович, „Детьми Арбата“ заинтересовался „Новый мир“. — Смеется. — Спохватились». Ей позвонила Галя Нуйкина из отдела критики. В журнале полно рукописей. Но Залыгин поручил ей взять у Рыбакова роман, прочитать его, и, если им понравится, будут печатать.
— Я никогда не стал бы печататься у Залыгина, — хмурится Толя. — Залыгин единственный отказался подписаться под письмом в защиту Твардовского. Аргументировал это тем, что не может ввязываться ни в какие истории: ему подыскивают квартиру. Скажи Нуйкиной строго: «Детей Арбата» Рыбаков уже отдал в «Дружбу народов».
Приходит Юля. «Анатолий Наумович, зачем вы им что-то уступили?!» — «Подожди, не гневайся, — шутит мой муж. — Я им предложил: письмо от Николаева получит не Сталин, а Ягода, и оно останется в недрах НКВД. Такой вариант их полностью устраивает. Это было их главным требованием. Баруздин даже подскочил в кресле: „Прекрасно!“»
Еще они просят написать послесловие. Не хочется мне, но они настаивают.
Я сказал: «У меня уже набросана встреча Саши на фронте со своим школьным другом». Баруздин снова возликовал: «Так это и есть эпилог, значит, Саша жив, здоров, воюет». — «Ладно, — пообещал им, — напишу это в Пицунде».
— Толя, — прошу его, — прокрути им пленку, которую ты наговорил. Мне и самой не терпится еще раз услышать, как кто выступал. (Перепечатанные с той записи страницы целиком вошли потом в «Роман-воспоминание».)
Ужинаем вчетвером. Распиваем бутылку красного вина.
— Девочки мои дорогие, — говорю, — могли ли мы предположить, что после всех мытарств все обернется так благополучно…
— Таня, — прерывает меня Толя, — а за что же я тогда бился все эти годы?.. Кто мне только не говорил: «Чего ты ждешь? Отдавай рукопись за границу!» Ты же сама тому свидетель! А я добивался того, чтобы роман пошел в мир отсюда, как пошел отсюда в мир «Тяжелый песок». И мой расчет оказался правильным!
Эту фразу Рыбаков повторил за вечер несколько раз: «Расчет оказался правильным». Вот чем гордится.
«Голоса»
После объявления «Детей Арбата» на Франкфуртской книжной ярмарке в ВААП поступило сорок семь заявок, и это, считает Ситников, не предел. («Дети Арбата» были изданы в 52 странах.)
И еще одна любопытная новость: Ситникову позвонил Юлиан Семенов. «Может, все-таки не печатать Рыбакова?» — «Почему же?» — «Там слишком плохо представлены органы». — «Так, то органы 30-х годов, а не теперешние…»
Вот и открылся Семенов. Надеялся, что этот разговор до Рыбакова не дойдет.
Ситников сказал: «Он выражает мнение т е х».
Вечером Толя сидел у себя в кабинете, читал, слушал «Голос Америки». Телефонный звонок В Гостелерадио интересуются: будут ли изданы «Дети Арбата» отдельной книгой после публикации в журнале? Пришлось выключить приемник, пока шел тот разговор. И мы пропустили известие о брифинге (где он проходил, не знаю, скорее всего, в Нью-Йорке), на котором Федор Бурлацкий — эксперт советской делегации — заявил, что в 1987 году будет издана книга Анатолия Рыбакова об убийстве Кирова.
Весть об этом пришла к нам из Минска от Геннадия Ивановича Власова, читателя, поклонника Рыбакова еще со времен «Тяжелого песка». Приезжая по своим, как нам казалось, диссидентским делам, он обязательно наведывался нам в Переделкино. Знал, что мы были в опале, что роман арестован на таможне, не боялся, даже как-то остался у нас ночевать, читая рукопись «Детей Арбата» до утра — на следующий день должен был возвращаться в Минск Рыбаков ему доверял.
В начале ноября снова звонок от Геннадия Ивановича: только что передали по «Голосу» — 26 октября «Нью-Йорк таймс мэгэзин» опубликовал письма Крейга Уитни из России. Бывшего московского корреспондента интересовало, что изменилось с тех пор, как он отсюда уехал. И там, по словам Геннадия Ивановича, было его обращение к Горбачеву по поводу «Детей Арбата»: «Двадцать лет Рыбаков писал эту книгу, все годы жил под Сталиным, пятьдесят человек написали отзывы в ее защиту, выпустите роман!»
— Жалко, — говорит мне Толя, — когда мы с тобой что-то пропускаем, но то, что нам сообщил Геннадий Иванович, безусловно, «льет воду на нашу мельницу».