Подсчитываю: до выхода четвертого номера осталось 23 дня.
Иду вслед за Толей по верстке пятого номера. Только прочла страницу, Ирочка звонит. Голос расстроенный: у них неприятность. Саша по дороге домой заехал в Смоленский гастроном и забыл запереть машину. С сиденья украли портфель. В нем документы, ежедневник и главное — рукопись, глава из учебника по молекулярной биологии, над которой он работал.
— Саша обратился в милицию? — спрашиваю.
— Конечно. Оставил там заявление. Они считают: это сделали подростки. Увидят, что денег нет, и выбросят портфель где-то поблизости.
— Я уверена, доченька, все обойдется, — хочу утешить ее. Но Ира моя сердится: голос у меня, видите ли, равнодушный. Меня волнуют только дела Рыбакова и моих подруг. И не дав мне возразить, кладет трубку.
Наутро звонит Саша. Портфель нашла какая-то женщина и отнесла в милицию. Ничего не тронули. «Слава богу, — говорю. — А что, твоя жена по-прежнему мной недовольна?» — «Это у нее бывает», — говорит мой зять.
Сажусь опять за рукопись. Не люблю ссориться с детьми, кошки на сердце скребут. Ладно, буду читать дальше. Нахожу ошибку: «Сталин поднял руки в знак приветствия». Корректоры в журнале не заметили, и Толя пропустил. Что, Сталин сдается, что ли, аудитории? Всегда в знак приветствия поднимал одну руку. На всех фотографиях — стоит ли вождь на Мавзолее, приветствуя демонстрантов, выступает ли перед большой аудиторией. Исправляю.
Снова звонок. Юля Хрущева прочитала Ирину статью о Самойлове в журнале «Октябрь»: в восторге. Села читать во второй раз, просит: «Так ей и передай». — «Не могу, — говорю, — мы в ссоре: обижается на меня, мол, безразлично отношусь к их неприятностям». — «Да что она? Сколько ты с детьми возишься? Да ты супермать!»
Смеюсь: никогда не слышала такого сочетания — «супермать».
В апреле докладываю Юле: Ира получила письмо от Самойлова. Хвалит статью. Пишет, что по тонкости суждений она отличается от многих других.
2 апреля звонит Баруздин: «Толя, я тебе вчера не рассказал, но расскажу сегодня». На прием в честь Тэтчер были приглашены четыре редактора: он, Коротич, Залыгин и, кажется, Бакланов (Толя мой забыл, кто). Когда Тэтчер отвлеклась на разговор с кем-то из приглашенных, Горбачев, по словам Баруздина, обратился к нему: «Я читаю ваш журнал, я знаю, что вы собираетесь печатать в следующих номерах, и благодарю вас за это».
Толя — мне: «Запиши в дневнике: акция с „Детьми Арбата“ — одна из самых серьезных у Горбачева. Книга разделит общество раз и навсегда. Что ждет нас и что ждет страну — неизвестно. Рискованный шаг с его стороны, но рискнул!»
До выхода журнала осталось тринадцать дней
7 апреля. 5-й номер подписан цензурой.
Звонит Теракопян, заместитель Баруздина: «Хорошо, что мы выходим в апреле. Все журналы уже отгремели, а мы грянем». — «Вы сильно пощипали роман. Вчера приезжало финское телевидение, и московская корреспондентка похвасталась: „А я знаю, что „Дети Арбата“ заканчиваются фразой „Теперь Россия зальется кровью““. — „Сняли, — сказал ей, — эту фразу, заменили другой: „…наступают черные времена““. — „Анатолий Наумович, о чем вы говорите? (У Теракопяна всегда тихий, печальный голос.) Я сейчас все перечитал: в романе тысяча уколов, а мы сняли пять“».
Просит, чтобы Рыбаков к февралю-марту будущего года сдал в журнал хотя бы 10 листов.
Прихожу в ужас 10 листов — это почти 250 страниц!
— Попробую, — говорит Толя не совсем уверенно. Спешка ему не по душе. — Трудно работать: каждый день корреспонденты! Сегодня в десять у нас уже были итальянцы из газеты «Коррьере делла сера», уехали в двенадцать. В час явились шесть человек из журнала «Ла стампо». К середине дня я уже совершенно измотан.
Спрашивает у меня: «Сколько страниц у тебя готово?» — «Семнадцать…»
Решаем: будем заказывать обеды в Доме творчества. Хотя бы на ближайшие месяцы. Уже экономия во времени. Невкусно, но перетерпим. И Элла обещала прислать свою уборщицу. Пусть приезжает раз в неделю, меня это вполне устроит.
До выхода журнала осталось тринадцать дней.
События
20 апреля вышел четвертый номер.
В журнале паника: рабочие типографии берут себе по десять экземпляров. Что останется для свободной продажи?
И в почтовых отделениях паника: журнал воруют из ящиков. Подписчики пишут жалобы. У почтальонов нищенская зарплата, на черных рынках цена запредельная, что делать?! В подъездах вывешиваются объявления: «„Дружба народов“ будет выдаваться на почте по предъявлению паспорта».