На следующий день звонит Караулов — поймал «Голос Америки»: «Самое большое событие в Москве — вышел роман Рыбакова. Все читают».
Казалось бы, слава богу! Но Рыбакову приходится готовиться к новому бою. На этот раз с ВААПом. 4-й номер на руках, можно заключать контракт с «Литл, Браун». Но представитель американского издательства не может вылететь в Москву. Без приглашения ВААПа ему не дает визы советское консульство в Нью-Йорке. Толя нервничает, сидит на телефоне целый день. Сотрудник, который должен выслать приглашение, прячется от него: то еще не пришел на работу, то отлучился, то уже ушел.
В конце концов Толя набирает номер директора агентства Четверякова (как выяснилось позже, крупный чин был в органах), представляется и сразу берет быка за рога: «Вы понимаете, где, на каких верхах решалась судьба моего романа?! Мы можем получить за него неслыханную сумму — 100 тысяч долларов!» (Эта цифра в те годы действительно оглушала: вспоминаю разговор Рыбакова с Айтматовым на приеме в немецком посольстве. «Но вы же получите копейки!» — восклицает тот. «Я ветеран, — говорит Толя, — мне кажется, сейчас ветеранам оставляют то ли двадцать процентов, то ли даже двадцать пять».) Кто-кто, а уж Четверяков хорошо знает этот расклад: двадцать пять процентов берет ВААП. При том, что агенты во всем мире не оставляют для себя больше пятнадцати процентов. Тем более если продают книги уже «раскрученных» авторов. Даже если Рыбаков получит двадцать пять процентов, все остальное возьмет государство. Половину!
Но Четверяков в разговоре с Рыбаковым сопротивляется: «Для нас экономический фактор не главный». — «А для нас, марксистов, — с издевкой произносит Толя, — главный. И вообще должен вам сказать, когда ВААП продавал мой „Тяжелый песок“, то устроил из этого праздник — пресс-конференции, приемы и так далее». — «Мы тоже к вам неплохо относимся. Но нам еще нечего продавать: вышла только первая часть романа, а выйдут ли остальные, пока неизвестно». — «Почему неизвестно? И вторая, и третья части уже залитованы, прошли цензуру. Выйдут в мае и июне». — «Вот когда закончится публикация, тогда и будем продавать книгу». — «Не советую вам тянуть. — В голосе Рыбакова появляется металл. — Предупреждаю: если ваш сотрудник в течение часа не отправит приглашение на имя Роджера Дональда, я завтра же утром созову всех аккредитованных в Москве корреспондентов и заявлю, что вы, Четверяков, срываете продажу „Детей Арбата“ в расчете на то, что изменится политический курс в стране. Это вас устраивает?» — Кладет трубку, откидывается в кресле, желваки еще ходят на скулах. «Четверяков — мерзавец!»
На следующее утро звонит Феликс Розенталь из московского бюро «Тайма». Роджер Дональд приглашение получил, оформляет визу, билет заказан на 27 апреля. И еще одно дело у Розенталя: в Москву приехал Маллер, через две недели он станет новым главным редактором «Тайма», сменит на этом посту Грюнвальда. Привез для нас журнал, в нем портрет Рыбакова и статья о нем, датированная 20 апреля, днем выхода 4-го номера «Дружбы народов». «Смотри, — скажет мне Толя позже, — американцы хотят идти ноздря в ноздрю с Москвой».
— Господин Маллер, — продолжает Феликс, — хотел бы побывать в Переделкино, познакомиться с вами и Таней. Вы сможете нас принять?
— Конечно, — говорит Толя, — передайте ему: и нам будет приятно с ним познакомиться.
Еще что-то говорит Розенталь. «Да? Грюнвальд собирается к нам? Вот это новость! Замечательно!»
Объясняет мне: «Грюнвальд приедет 4 мая, а компания из „Тайма“ — 28 апреля. Прилетит в этот день и Дональд, его привезет с аэродрома переводчица. Вместе с нами будет 12 человек, попроси Киру помочь тебе».
— Сейчас ей позвоню.
Контракт
Самолет из Нью-Йорка прилетел с опозданием. Уже выпиты первые рюмки, сметена с блюда печеная картошка, и тут в дверях появляются Роджер Дональд с переводчицей.
Все вскакивают со своих мест. В Америке не принято целоваться, как у нас в России. Просто обнимаются, дружески похлопывая друг друга по спине.
Смотрим на Роджера, ни он не знает, ни мы не знаем о том, что будем тесно связаны в течение следующих пятнадцати лет. Роджер станет редактором всей «Арбатской» трилогии.
Трудно определить точно, сколько ему лет: что-то около сорока, сорока с хвостиком. Улыбка делает его лицо чуть плутоватым, что даже обаятельно. В молодости был актером, и жена Диана — актриса, снимается в кино. Сын тоже актер, и только дочь пошла по научной части — преподает в Принстоне. Умен, образован, это стало ясно при следующих же встречах. В общем, Рыбакову повезло.