В Нью-Йорке за завтраком Толя смотрит газету за 28 мая. Находит свою фамилию в речи Рейгана. На следующее утро снова видит свою фамилию. Энтони переводит: «Рыбаков вежливо отклоняет приглашение Рейгана приехать в Москву на обед. У него назначено много встреч в еще не завершенной поездке по Америке. Он благодарит за честь, но, к сожалению, в силу этих причин принять приглашение не может».
Книги
Обзваниваю своих: «Как дела?» — «Все тихо, спокойно. Почти в каждой газете упоминают Толю». — «Ругают?» — «Да нет, не обязательно. Цитируют фразу из романа, это знаменитое сталинское: „Смерть решает все проблемы. Нет человека, нет проблем“».
Кира рассказывает смешную историю: была по каким-то делам на Ленинском проспекте возле книжного магазина. Смотрит, полно людей. Преимущественно женщины с колясками. Там между тротуаром и шоссе как бы маленький бульварчик, где гуляют с детьми. Кира спрашивает: «Какую книгу будут продавать?» — «Дети Арбата». Встала в очередь. За десять минут до открытия вышел директор, посмотрел на стоявших: «Мамаши, учтите: привезли всего 400 экземпляров. Если у вас ребенок стоит на ножках, на него тоже продадим книгу, но на младенцев, которые еще не ходят, продавать книгу не будем. И чтобы не было потом никаких слез!»
Толя дает мне папку с письмами, где просят прислать роман. «Отбери на свое усмотрение, кому посчитаешь нужным, тому завтра отошлешь».
Всех жалко. Не письма, а слезы. Бывшие репрессированные, протрубившие в лагерях по семнадцать лет, инвалиды, одинокие, живут на скудную пенсию, перебиваются с хлеба на воду. Сравнительно нестарая женщина, около шестидесяти, ноги не ходят. В библиотеке очередь на год вперед. Две книги выдают под паспорт в читальном зале: сидите, читайте здесь. Пришла один раз, опоздала. Встала первой у двери еще до открытия, пока добрела до читального зала, молодые обогнали…
Отобрала тридцать пять книг. Несу в кабинет: надо еще подписать каждому адресату, раз уже отправляем. Мой муж качает головой: «Однако вы мотовка, графинюшка…» Не ручаюсь за точность, но что-то похожее говорил граф Ростов в «Войне и мире».
— Толя, это самые несчастные, отказать им просто невозможно…
Европа
3 сентября улетаем из Москвы на два месяца. Впереди пять стран: Англия, Италия, Франция, Германия, Голландия. За два месяца Рыбаков дал 140 интервью, не считая телевизионных. У меня исписано два блокнота. Толя работал, а мне выпадали все туристские радости — осмотры музеев и прочее.
Начинаем с Англии. Издатель Ричард Коэн, который приезжал к нам в Москву, сказал, что намерен выпустить «Детей Арбата» тиражом в 200 тысяч экземпляров. Роджер Дональд сообщил, что в Америке тираж превысит 100 тысяч. Более точной цифры не знаем.
В Лондоне живем в двух шагах от Пиккадилли. Бриджит, представительница издательства «Хатчинсон», которая отвечает за паблисити, регулирует очередь корреспондентов. Дает Рыбакову отдохнуть пятнадцать минут, он заходит в спальню, не раздеваясь, ложится на кровать, дремлет пятьдесят минут, приглаживает волосы, выходит к корреспонденту.
То же самое в Милане, где находится издательство «Риццоли», выпустившее «Детей Арбата». Ответственная за наш визит, девушка атлетического вида стоит за дверью, расставив ноги, как морские пехотинцы в американских фильмах. Тоже дает Толе отдохнуть пятнадцать минут, впускает следующего корреспондента. «Каторжная жизнь», — вздыхает.
Издательство устраивает прощальный ужин. Приглашены и корреспонденты. Поклюют что-то из тарелок и хватаются за свои блокноты. «Когда вы работаете? — спрашивает один из них. — Утром, днем, вечером?» — «Утром, днем и вечером, — отвечает Рыбаков. — Прозаик — это ломовая лошадь, которая тащит в гору тяжело нагруженный воз. Она может сорваться на пол пути, это бывает чаще. Реже, когда ей удается с этим неподъемным возом достичь вершины». — «Вы этой вершины достигли», — говорят хором.
Летим в Германию, на Франкфуртскую книжную ярмарку. «Дети Арбата» — гвоздь программы 1988 года. Издательство «Кипенхойер и Вич» снимает франкфуртский Дом прессы. Рыбаков там сможет встретиться не только со всеми своими издателями, но и с издателями, которые роман «пропустили». Я стою в стороне с нашими друзьями из финского «Таами». Чокаемся бокалами с шампанским. Объясняемся на немецком. «А мы все-таки любим „Тяжелый песок“ больше, чем „Детей Арбата“», — говорят они.