Из газеты «Новое русское слово» черпаю много важных сведений: самая полезная рыба — лосось, в ее жире есть витамин, которого больше нет нигде. Дэвид (тоже Дэвид) — главный человек в рыбном отделе магазина «Университетская еда» — удивляется: почему все лосось да лосось, показывает мне на форель, предлагая купить. Берта учит: «Когда будешь зажаривать форель в духовке, клади в брюшко несколько веточек петрушки». — «Спасибо, учту».
Через улицу от нашего дома — институт Гарримана. Там прекрасная русская библиотека, Толя и туда ходит почти ежедневно. Библиотекарь Галина Рапопорт подбирает нужные ему книги. «Я хочу, чтобы ты с ней познакомилась, — просит Толя, — очень милая женщина, в Риге была журналисткой». Знакомимся, болтаем о том о сем… «Если у вас будут какие-то трудности, — говорит Галина, — тут же мне звоните». А Рыбаков в это время перерисовывает из энциклопедии карту Курской дуги, где шла самая кровопролитная битва в 1943 году и где по сюжету погибнут Саша и Варя, главные герои «Арбатской» трилогии, и будут похоронены в одной могиле.
Сотрудники фонда Сороса помогают мне купить переносной компьютер. Привозят домой и принтер: «Начинайте работать».
Первым моим учителем был шестнадцатилетний сын Нины Буис — Саша. Завела блокнот, написала: «Урок Саши». Теперь знаю, как включать компьютер, как выключать, как сохранять текст и т. д. Саша немного говорит по-русски, потом неожиданно переходит на английский, потому путаюсь — не совсем уразумела, как исправлять ошибки, как делать абзацы, т. е. самое элементарное. И тут, слава богу, прилетает к нам повидаться «Святое семейство», как называет Ирочкину семью Толя. Включаем компьютер, мальчишки становятся по обе стороны от меня. Учат меня тому, чего я раньше понять не смогла. Все, я на коне! Но особенно надеюсь на урок своего зятя. Однако он суров: «Татьяна Марковна, вы уже знаете необходимое, поиграйте дальше сами, пробуйте, это будет полезно для вас». Но я пока обхожусь уроками двенадцатилетнего Дани и девятилетнего Темы. Набираю тезисы докладов Рыбакова — для тех самых лекций в Колумбийском университете и институте Гарримана.
Напечатала, сохранила и тут думаю: «Дай я все-таки воспользуюсь советом Саши». Нажимаю одну клавишу, другую, в результате загоняю набранный текст неизвестно куда и не могу его вытащить обратно. А я уже разорвала за ненадобностью Толин рукописный текст и по неопытности не отпечатала его на принтере.
Звоню Галине Рапопорт. Она пользуется той же программой, что и я. Дома по вечерам переводит на русский с английского труды по теософии Елены Блаватской.
— Галя, милая, выручайте! — прошу ее. — Я не понимаю, что я сделала.
Она приходит после работы, сидит у меня в комнате два часа — ничего не получается и у нее. Звонит мужу: «Миша, приезжай, я не могу справиться». Миша, бывший актер и режиссер в Риге, получивший в Нью-Йорке образование программиста, вице-президент одной из крупных фармацевтических фирм, тоже сидит за моим компьютером не менее часа, наконец зовет меня: «Все в порядке! Вот ваш текст!»
О, счастье! Ставлю на стол коньяк, готовлю салат, раскладываю по тарелкам того же отварного лосося. Так мы обрастаем в Нью-Йорке новыми друзьями.
Мы идем с Ниной Буис по тропинке, усаженной цветами. От ее дачи до дома, который нам сдали на один летний месяц, десять минут хода.
Поселок называется Гилго-Бич. С одной стороны — океан, куда ходим ранним утром, с другой — тихий залив, где плаваем по вечерам. Вызываем к себе детей. Саша может побыть в Гилго не больше недели, а Ира с мальчишками поживут с нами, пока мы не вернемся в Нью-Йорк. Весело живем, учим детей разыгрывать шарады. Даня — режиссер, Тема — исполнитель.
Чем еще был хорош тот дом — открытая терраса делила его на две половины. В меньшей, которую сразу забрал себе Толя, спальня с ванной комнатой и маленький кабинет, где стоит письменный стол и на комоде старый черно-белый телевизор. Начались передачи Олимпийских игр из Мадрида, и Толя, работая, держит его включенным: любит спорт, к тому же в юности сам играл в футбол и, мне кажется, даже брал уроки бокса.
Нину интересует другое: действительно ли Толя преподавал танцы или это просто сюжетный ход? Она переводила «Страх», знает, что главный герой, Саша Панкратов, в какой-то степени повторяет судьбу Рыбакова.