Утром первого июня звонит Элла из ВААПа:
— Анатолий Наумович, ваш паспорт готов, можете за ним приехать сегодня.
— Что значит — мой паспорт, а Танин?
— Вы поедете один, — говорит Элла.
— Я поеду в Лондон один? — переспрашивает ее Толя, и в его голосе звучат веселые нотки. — А что же я им скажу, когда меня спросят, почему не приехала моя жена?
— Да все, что угодно, — отвечает Элла, — внезапно заболела, например.
— Так вот, слушайте меня внимательно, Элла, — говорит Рыбаков. — Вы хотите, чтобы я споткнулся на первой же арбузной корке? Один я не поеду, о чем я уведомил Панкина, но даже если бы я и поехал один, то на вопрос, где моя жена, ответил бы однозначно: «Мою жену оставили в Москве заложницей».
Элла кидает трубку. Хочет посоветоваться с начальством, как дальше уламывать Рыбакова.
В это время у ворот останавливается машина — Сэм Рахлин приехал попрощаться с нами перед отлетом в Копенгаген.
— Меня не пускают, — говорю ему. — Толя заявляет, что один не полетит.
Снова звонит телефон. Я прикладываю палец к губам, мол, молчи, и мы на цыпочках входим в Толин кабинет, он специально долго не берет трубку, ждет, чтобы мы успели сесть в кресла перед его столом.
— Да, — говорит он грозно, — я слушаю вас, Элла. Значит, в ЦК плохо обо мне подумают, если я не поеду один, это вы выяснили. Так вот: мне наплевать, что подумают обо мне в ЦК, для меня самое главное, что будет думать обо мне моя жена… Там, в ЦК, никому в голову даже не может прийти, что кто-то откажется ехать за границу. Смешно! Так им и передайте!
Элла опять кидает трубку — совещание, видимо, продолжается.
Снова звонок. Элла говорит очень громко, я и Сэм слышим ее голос.
— Вы никогда больше никуда не поедете! — угрожает она Рыбакову. — Запомните это!
— Не поеду — не надо, — спокойно отвечает Толя. Последний звонок ночью.
— Вы понимаете, что подводите свою страну? — говорит Элла. — Нам так важны сейчас отношения с Англией! (Это 1981 год.)
— Это не я подвожу свою страну, — говорит Рыбаков, — а подводят страну ваши глупцы из ЦК, которые привыкли относиться к людям, как к рабам! Со мной этот номер не пройдет! Запомните это сами и передайте тем, кто заставляет вас мне звонить и угрожать!
Так сорвалась презентация романа в Англии.
К вечеру я немного скисла. Толя меня утешает и повторяет снова: «Поверь мне, мы с тобой еще объездим весь мир, и в Лондоне ты тоже побываешь». Я киваю головой, мол, конечно, конечно, но никак не могу скрыть от него, что расстроена.
Питер Майер, глава издательства «Пингвин», прислал разгневанную телеграмму Панкину. Никогда больше не будет иметь дело с ВААПом, не будет больше печатать советских писателей. Панкин уязвлен. Вот чем кончился кураж наших хозяев из ЦК.
Однако это еще не все. «Почему я должен им это спускать?» — говорит Толя, откладывает в сторону рукопись и садится писать письмо Зимянину — секретарю ЦК.
«Уважаемый Михаил Васильевич!
По случаю выхода в Англии и США моего романа „Тяжелый песок“ я и моя жена были приглашены на 5 дней в Лондон. Все расходы по нашей поездке брало на себя издательство „Пингвин“.
Поездка была назначена на 2 июня 1981 года. Паспорта и билеты были готовы. Однако 1 июня мне позвонили из ВААПа и сообщили, что я должен лететь один, без жены.
Моя жена, дважды принимавшая у нас в доме руководителей и сотрудников „Пингвина“, была официально приглашена наравне со мной. Приехать без нее? Чем бы я это объяснил? Тем, что меня пустили, а мою жену нет? Так позорить свою страну я, естественно, не пожелал и ехать один отказался.
Каков же результат этого печального инцидента?
Нанесен непоправимый ущерб успеху романа в Англии и США, то есть в странах, чей книжный рынок для этого романа за рубежом — главный. Об этом с горечью пишет генеральный директор „Пингвина“ господин Майер, и его можно понять: „Пингвин“ заплатил ВААПу огромные деньги за право издания „Тяжелого песка“, стремился к его распространению, ждал нашего приезда — присутствие автора привлекает внимание читающей публики к его книге. В Дании, например, куда мы с женой ездили на выход романа, он разошелся невиданным для этой маленькой страны тиражом в 60 000 экземпляров…
Как же быть дальше? Роман „Тяжелый песок“ выходит более чем в двадцати странах мира. Вероятно, меня будут опять приглашать, и, возможно, опять с женой: западные читатели считают, что это придает мероприятиям по распространению книги больший вес и респектабельность. Можно с этим не соглашаться, но не считаться с этим нельзя.