Видя, что Джуди сердится, Кристофер мгновенно посерьезнел.
— Черт побери, Джуди, неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одну в таком наряде! Да ни за что на свете!
Джуди пожалела, что у нее нет косынки, которой можно было бы прикрыть грудь.
— Я буду не одна, а с Буном.
Кристофер пренебрежительно фыркнул: нетрудно было догадаться, что он думал о Буне как о защитнике чести Джуди.
— И как, по-твоему, ему понравится, что ты его опять надула? Да он тебя высадит на берег на первой же остановке. Что ты тогда будешь делать?
Такая мысль приходила и Джуди, но она решительно выкинула ее из головы.
— Вернусь домой в Камелот, — весело ответила она и посмотрела на пароход, где матросы уже готовились отдавать швартовы. — Но ехать я должна. Неужели ты этого не понимаешь?
Он упрямо гнул свое:
— Бун — опасный человек, Джуди. Ему нельзя доверять.
Джуди невольно вспомнила предыдущую ночь, когда она стояла против возбужденного Такера Буна и думала, что он ее сейчас поцелует. Опасный человек? Ее брат и не подозревает, насколько он для нее опасен. И она не собирается ему об этом говорить.
— Бун здесь ни при чем. Дело касается Рафа. Надо его найти, пока не поздно. Я поеду на этом пароходе, потому что другого пути нет. Я это чувствую.
Джуди приложила руку к сердцу и ощутила под ней холодок серебряного медальона.
— Все будет в порядке, — с улыбкой добавила она и достала из выреза платья медальон. — Мой талисман со мной.
Кристофер попытался улыбнуться. Он лучше всех ее братьев знал, как часто Джуди полагалась на этот талисман и черпала в нем силу и смелость.
— Тебе хорошо, — с напускной горечью произнес он. — А что меня защитит, когда я вернусь домой? Что я скажу Патрику? И Гинни? Они поставят меня в угол и не выпустят до конца моих дней.
Джуди ухмыльнулась.
— Почему бы тебе не сказать им правду? Ты пытался меня отговорить, а я, как всегда, поступила по-своему. Они поймут. Они знают, как трудно меня урезонить.
Джуди сказала это, чтобы приободрить Кристофера, но в глубине души была уверена, что Гинни одобрит ее решение. С самого начала ее приемная мать неколебимо верила в нее.
Джуди улыбнулась брату:
— В конце концов, надо же сообщить Гинни, что Раф жив.
— Вернее, что мы на это надеемся. Не забывай, что мы знаем об этом только со слов Буна. Может быть, он морочит нам голову, чтобы вытянуть побольше денег.
Джуди нахмурилась. Она и сама относилась с недоверием к людям, а тут еще брат усугубляет ее сомнения.
— Все же скажи ей, что он жив. Пора уж Гинни получить хоть какое-нибудь доброе известие. А Буну я решила верить — пока у меня не появятся веские основания в нем усомниться. Все равно у нас больше никого нет.
— Может быть, и так, но безоглядно не доверяйся. — Кристофер взял ее за руку, и на лице у него появилось почти отеческое выражение. — Не рассказывай ему лишнего про нас, Джуди. Буну необязательно знать, где мы живем и кем нам доводится Раф. Я не утверждаю, что он дурной человек, но с него станется использовать свою осведомленность в корыстных целях.
Пароход дал второй предупредительный гудок.
— Мне надо бежать, — сказала Джуди, которая разрывалась между необходимостью успеть на пароход и страхом расстаться с братом — ее последним связующим звеном с домом.
— Пообещай, что ничего ему не станешь рассказывать, — упрямо повторил Кристофер, крепко держа ее за руки, — а то я тебя не отпущу.
— Хорошо, я ему ничего не скажу, — торопливо сказала Джуди и в ту же минуту пожалела о своем обещании. Одно дело — умалчивать о чем-либо, а другое — лгать. Она давно уже открыла, что когда начинаешь врать, то все больше запутываешься во лжи.
Кристофер отпустил ее руки. Выражение его лица смягчилось. Он знал, что требует от сестры очень многого. Она не любит лгать, но скорее выстрелит себе в ногу, чем нарушит данное слово.
— Передай всем, что я их люблю и страшно по ним соскучилась, — сказала она, надевая шляпку. — При первой возможности я дам вам телеграмму и сообщу, как идут дела.
— Да уж пожалуйста.
Джуди улыбнулась и обняла брата.
— Мне тебя будет не хватать. — Борясь с подступающими к глазам слезами, она отошла от Кристофера и схватила саквояж. — Надо бежать, а то пароход уйдет без меня.
— Подумай еще раз, может, позволишь мне поехать с тобой?
— Нет, оставайся здесь, но только чтобы тебя не было видно с парохода. Вполне возможно, что Бун стоит на палубе и выглядывает нас.
Кристофер нежно погладил ее по руке.
— Будь осторожна, ладно?
Она кивнула и потрогала медальон.
— Не волнуйся. Все получится. У меня всегда все получается!
Оставив Кристофера возле сарайчика, она взбежала на пароход за минуту до того, как убрали сходни. Понимая, что привлекла к себе внимание окружающих, она отдала стюарду билет и, опустив голову, проследовала за ним. Он привел ее в тесную каюту без иллюминатора, расположенную рядом с машинным отделением. Она купила самый дешевый билет, считая, что как-нибудь обойдется без удобств. Ей просто нужно место, где можно спрятаться от Буна.
Но когда за стюардом закрылась дверь, Джуди захотелось на воздух. Она сняла шляпку, расстегнула верхнюю пуговицу платья и села на койку — единственный предмет мебели в каюте. Как здесь шумно и как жарко! Машины громыхали, нагнетая пар, и Джуди подумала, что не выдержит здесь и часа.
Она с тоской посмотрела на дверь. «Не будь дурой, — сурово сказала она себе, — на палубу нельзя. Надо ждать, пока мы пришвартуемся в Сент-Луисе. Тогда уж Бун ничего не сможет поделать».
Через час, лежа на жесткой койке и обмахиваясь туфлями, она едва расслышала стук в дверь. Рядом грохотали машины, голова у нее раскалывалась, и этот стук вполне мог быть лязгом машины. Джуди медленно села, стараясь не удариться коленями о противоположную стену, и мысленно произнесла гневную речь, которую сейчас обратит к стюарду. Она потребует каюту побольше — черт с ними, с деньгами! Джуди так радовала перспектива немедленно покинуть эту тюремную камеру, что, распахнув дверь, она не сразу осознала, кто стоит на пороге. Это был совсем не стюард, а Бун. У нее язык присох к гортани.
Судя по выражению его лица, он тоже был не слишком рад этой встрече.
А точнее говоря, он был в ярости, он был на грани взрыва с той самой минуты, как увидел нагло проходившую мимо него по палубе Джуди. Ему понадобился весь его дар красноречия, немалая сумма денег и битый час на то, чтобы убедить стюарда, что какая-то шваль из третьего класса может иметь дело к пассажирке, едущей в каюте первого класса.
Ничего себе первый класс, подумал Такер, презрительно окидывая взглядом крошечное помещение. Разве что койка есть, а так на палубе у них в третьем классе ничуть не хуже. По крайней мере там достаточно свежего воздуха.
Но Джуди, наверное, меньше всего думала о воздухе. Она была готова провалиться сквозь землю под его гневным взглядом.
Как ему хотелось втолкнуть ее в каюту и последовать за ней… Но его остановила хорошо осознаваемая им опасность: кто знает, что случится, если он дотронется до нее, особенно в этом декольтированном платье?
Да, он хорошо представлял себе ее формы — ведь он видел ее в мокрой рубахе и тесных штанах. И все равно не был готов к собственной реакции на этот вызывающий женский наряд. Он уже начал осознавать, что Джуди необыкновенно хороша собой, но чего он до сих пор не понимал — не позволял себе понять — это то, что она к тому же невероятно притягательна.
Однако сейчас он уже не мог этого отрицать, глядя на ее молочно-белые груди, соблазнительно проглядывающие сквозь нежное кружево. Даже ее прическа, над которой он так издевался, больше уже не казалась мальчишеской. Вьющиеся волосы обрамляли ее лицо, смягчая черты и притягивая его взгляд к полным ярким губам. Ему стоило огромного труда удержаться от того, чтобы не повалить ее на койку.