В последнюю субботу лета странности начались сразу после обеда. Я возвращался с закупками для костра. Скрежет сдавил мне голову; из сетки, что я выронил, выкатились сосиски и три банки «Пяста». Я уселся перед «Ратушей», на солнце. Официантка спросила, как я себя чувствую. Я соврал ей что-то и заказал кофе. После стольких белых ночей сон накрывал меня где угодно.
Я корчился в кресле, умоляя скрежет стихнуть. Поднял голову. С улицы Храброго, то бишь со стороны замка, показался пан Габлочяж в цветной синтетической рубашке. Курил сигарету и разглядывал Рыкусмыку как свою собственность. В двадцати метрах за ним шла Безумная Текла. Затягивалась летним воздухом и повторяла его шаги. Большой палец засунула за лямку пояса, в точности как он. Сумасшедшая тень.
Габлочяж не видел Безумную Теклу, да, похоже, вообще никого не видел. Просто вышагивал вдоль стены рыночка и наверняка направлялся в свой ломбард. Безумная Текла точно поймала ритм его шагов. Двигалась яростно, вколачивая ноги в землю, так что птицы разлетались.
Когда пан Габлочяж добрался до Костельной, Безумная Текла остановилась и встала навытяжку. Пан Габлочяж рухнул, словно получил удар в середину спины. Охнул. Обернулся в поисках врага, но увидел лишь меня у столика, пьяниц под арками и Безумную Теклу, что засмеялась и побежала в обратную сторону. Тогда он встал и тоже ушел, с недоумением крутя головой.
Я думал, что этим вечером мы займемся не тем, чем обычно, так что удивился при виде Сикорки, тащившего компьютер с монитором. Кабели путались у него под ногами. Он сразу же начал расставляться, сконфигурировал связь. В те времена беспроводной сети не было, и, чтобы поиграть в Quake, приходилось вот так мучиться. Я спросил у Сикорки, зачем он это делает, ведь мы собирались на костер и так далее. Он ответил, что одно другому не мешает, а если я планирую устраивать какое-то торжественное прощание, то он против.
– Знаешь, что мне отец сказал? – буркнул он. – Даст мне работу! На стройке. У него полсотни фраеров на окладе, а мне другой работы не нашлось.
Сикорка не попал на юрфак, и ему нужно было куда-то приткнуться на год. Его отец строил Варшаву, что-то типа этого. Я ответил, что, возможно, не все так плохо и он, по крайней мере, увидит другой город, что-то подкопит, а год – не приговор. Сикорка только махнул рукой да мрачно заметил, что в Англии заработал бы больше и что, наверное, туда и поедет. Попросил помочь ему с кабелями и подключением. Монитор мы поставили на книги. Сикорка замер перед экраном. Так было всегда. Он приносил свой компьютер, и мы гоняли в кваку[6] целыми часами. Потом я шел в бывшую мамину комнату, которая теперь стала моей, ложился, и под моими веками коридоры и разлетающиеся головы врагов сливались с бледным рассветом.
Я предложил партию для разогрева, до начала турнира. В дверях объявился Блекота, тянущий за собой измученного DJ Кривду. Рукопожатие DJ Кривды было влажным. Он уселся в углу и сказал, чтоб мы пока играли без него. Подтянул к себе полный пива рюкзак, и мне показалось, что он хочет поскорее напиться, что было совсем на него не похоже. Я спросил, что случилось. Он пожал плечами, ответил, что ничего особенного и он-де просто думает, что же будет дальше, раз мы все уезжаем из Рыкусмыку. Я рассмеялся, поскольку планировал остаться – я поступил в политехнический и рассчитывал каждый день ездить во Вроцлав, чтобы сэкономить на проживании. Проезд тоже денег стоит, заметил Блекота.
Мы начали играть. Я старался сразу же набрать как можно больше очков. Разрубил Сикорку, расстрелял Блекоту. DJ Кривда мял в углу пустую банку из-под пива. Я рассказал про Безумную Теклу и про то, что она сделала с бедным Габлочяжем.
– Я слыхал, что эта самая Владка ей не мать, а бабка, – сказал Сикорка. – Старой карге ведь лет семьдесят верных.
– Я даже не знаю, сколько самой Текле лет, – ответил Блекота. – Говорю вам, господа, надо валить отсюда как можно дальше. Никаких Безумных Текл, к черту Владиславу и Габлочяжа. Мне, пожалуйста, немного нормальности.
DJ Кривда хотел ему что-то на это сказать, но передумал. Тромбек вошел без стука и молча пожал каждому руку. Под глазом у него был сизый фингал. Я спросил у него, в какую историю он впутался. Он лишь покрутил головой и сказал, что в такую, как обычно. Мне стало неловко. Тромбек прогнал меня из-за компьютера и спокойно добавил:
– Но, может быть, и нет.