Здесь, в «Летнем дожде», Финта можно было застать чаще всего. Как для корабля для него это был «порт приписки». Небывалое явление для вольных бродяг, но Финт иногда любил пожаловаться, что его все считают «невольником», и постоянно обращаются к нему с просьбами, так пусть уж будет штаб, где бы он смог культурно отказать очередному посягателю на свою свободу.
«Ты слишком часто для бродяги поступаешь на безумную рискованную службу», — упрекал его хозяин трактира, бывший моряк Марбейн Сорока.
«Я принимаю, может, каждое десятое предложение… даже каждое сотое… а всё равно… всегда так. Наверное, я проклят», — вздыхал Счастливчик, нахваливая очередной бесплатный обед, который вполне мог оказаться для него последним. Отнюдь не потому, что Сорока внезапно закрыл приятелю кредит.
«Меньше надо путаться с ведьмами, целее был бы», — дочь Сороки, темнокосая красавица Иверина, обращалась с Финтом строго, по крайней мере, как с неразумным младшим братом, хотя он скорее годился ей в неразумные молодые дядюшки.
«Да кто ж их сразу разберет… наутро каждая может оказаться ведьмой, — отшучивался Счастливчик. — Уж я присматриваюсь, присматриваюсь… а всё равно всегда так».
«Дурак, вот и всегда так!» — передразнивала дочь трактирщика.
— Счас, эстафета! — В зал вышла Иверина, вытирая руки белым фартуком. Дочь трактирщика мыла посуду после вечернего банкета. — Птичка в окошко постучала, с запиской. С Побережья спрашивают, ты дома?
— Смотря для кого, — лениво отозвался бродяга, «вылизывая» тарелку кусочком хлеба на вилке.
— Подписи нет, но никто чужой тебя «Счас» не назвал бы, только «Финт». Я сказала, ты завтракаешь. Если хочешь, успеешь уйти.
— Да чего я пойду, — потянулся Финт, так что плащ свалился на спинку стула. Бродяга снова накинул легкую ткань на плечи. — Ты мне в обед утиные котлеты обещала… Как же я уйду, дитя? Но если что… ты будешь виновата в моём несчастье. Так что давай уж сразу, прощальный поцелуй… — нежно придержав Иверину за локоть, он запрокинул к ней лицо, умильно хлопая ресницами.
— Дурак, — устало закатила глаза дочь трактирщика и легонько щёлкнула его по лбу, вместо поцелуя. Чары Финта на Иверину никогда (или хотя бы «пока») не действовали. — Держи, не расплескай, — она вручила постоянному жильцу большую кружку светлого эля «на закуску» к завтраку. Финт предпочитал можжевеловый красный, но светлый в «Летнем дожде» тоже был выше всех похвал.
— Постой, красавица, — умоляюще простонал он. — Но почерк в записке, хотя бы, женский?
— Нет, — равнодушно и безжалостно улыбнулась Иверина. — Это точно по делу, я чувствую.
— Тогда сразу и напутствие скажешь?
— Скажу. Ночью не спи, прислушивайся, что там за стенкой. Возможно, спасёшь дозорного.
— Кого? — переспросил Финт.
— Не знаю, — дочь Сороки пожала плечами, как все в братстве не в силах объяснить собственное предвидение. — Какого-то дозорного.
— Звучит мрачнее некуда. Меня ещё никуда не позвали, а ты уже придумала какие-то застенки!
Иверина насмешливо хмыкнула и убежала.
Полдня потом Финт играл с проезжающими в кости или в нарды, начав с пустой ставки на желание, у него не было ни монетки. Выиграв постепенно солидную кучу меди и серебра, к которой даже не притрагивался, он щёлкнул пальцами, как подзывают хозяина, чтобы рассчитаться. Сорока, повинуясь привычному жесту, сгрёб весь выигрыш на поднос и отнёс в кассу. А потом вечно приоткрытая дверь трактира открылась так, что Финт сразу поднял голову от кружки.
14
Бродяга сидел спиной к стойке, видя весь зал, окна и двери, кроме двери на кухню. На пороге в брезентовом штормовом плаще и широкополой шляпе стоял кто-то из братства. По крошечной паузе, когда человек уверенно открыл дверь, но не сразу переступил порог, сначала осмотрелся, Финт понял, что это свой.
— Привет, Счастливчик, — высокий хмурый мужчина с твёрдым лицом, словно вырезанным из морёного дуба, без приглашения сел рядом за стол.
— Здорово, Лом. Ты из Никоморска?
— Откуда знаешь?
— Все знают, где счас неспокойно.
— Чтобы стало спокойнее, нужен гонец.
— Надеюсь, требования о выкупе? Ты похитил всех любовниц, дочерей, жён отцов города и обещаешь вернуть, если никоморские советники нормально договорятся с грузчиками… или кто там у вас бунтует? Тогда я передам.