Все слова — строчки из песен, которые он поет. Тогда он уверял Женьку, что все его песни написаны о ней, они гимн ее красоте, в них страстное ожидание встречи с ней, счастье увидеть ее. Женька с восторгом тогда поверила ему. Она знала, что все это неправда, и все-таки поверила.
— У тебя цело то платьице? В котором ты была тогда? Прошу, надень и приезжай в Дом ученых. Сейчас же. Я пришлю такси. Тебе хватит часа, чтобы собраться?
— Ничего не надо. Я не поеду.
— Нет, ты поедешь, Женя. Я жду тебя. Я не видел тебя целую вечность. Я хочу держать твои руки и целовать их.
Женька положила трубку и посмотрела на свои руки. По ним пробежала сладкая истома. Руки помнили его поцелуи.
За окном прозрачная кисея дождя. Он сыпался и сыпался весь день, навевая тоску. Вдруг налетал ветер и начинал бить по стеклам картечинами крупных капель.
«Неужели я пойду? — со страхом думала Женька. — Пойду, зная, что он лжет. Нет, голубушка, никуда ты не пойдешь, довольно глупостей. Или у нас нет характера? Когда-то был у нас характер. И гордость была. Напрасно кому-то кажется, что стоит лишь поманить пальцем, и Евгения Димова побежит. Не побежит. Мы поумнели. Вернулась к нам былая гордость. И мы ничего не забыли, ничего не простили. Ведь так, Чио?».
Кукла грустно молчала: в узких глазах маленькой гейши таилось мудрое сомнение.
Стукнула входная дверь, мать, едва переступив порог, со слезами, громко запричитала:
— Обманщик! Изверг! Эгоист! Мерзкий, отвратительный эгоист!
— Кто изверг? — голос отца. — Что случилось?
— Письмо от Олега. Гадкий, гадкий мальчишка!
— Да в чем дело? Объясни толком.
— Обманщик! Его, оказывается, отпустили домой, а он ездил в Тисуль, к своей гадкой Светлане. Мимо дома проехал, мимо матери…
Она заплакала. Женька выглянула в переднюю. Всхлипывая, мать промокала платочком слезы, отец читал письмо. Женька заглянула через его плечо. «Мама! Папа! Не сердитесь, что не заехал, сильно соскучился по Светлане, махнул в Тисуль… Ее родители приняли меня, как родного, провел у них три дня… Очень хотелось тебя обнять, мамочка, но не вышло, побоялся опоздать в часть…»
— Ну, правильно, — сказал отец. — В два места ему бы не успеть, а за опоздание получил бы неделю гауптвахты. Надеюсь, ты бы не хотела, чтоб твоего сына посадили на гауптвахту?
— Ты… ты надо мной издеваешься? Ты такой же… Все вы бессердечные, злые эгоисты! Все!..
Она бросилась в гостиную, оттуда послышались рыдания. Проснувшаяся Юю ощетинилась на отца и Женьку.
— Эй, мать, не расстраивайся, не лей напрасно святые слезы. Вспомни-ка: я ведь тоже убегал из казармы, через забор прыгал, чтобы посидеть с тобой.
— Замолчи! — крикнула мать. — Как ты смеешь меня ставить с ней на одну доску?! Он соскучился! Не по матери соскучился, а бог знает по кому. Для него первая встречная девка дороже матери!
— Почему же девка, мама? Светлана — хорошая девушка. Она тебе нравилась.
— Замолчите оба! Не хочу про нее слушать. — Мать даже ногами затопала, перепугав Афоню, который завозился в своей клетке и некстати потребовал водки. — Никогда она мне не нравилась, эта неуклюжая толстуха из деревни.
Светлана, одноклассница Женьки, действительно была из села и, пока училась в девятом и десятом, жила у родственников-горожан. Светлана изредка забегала к Женьке, они готовили вместе уроки, ходили втроем с Олегом в кино. Светлана не красавица, но никак нельзя назвать ее неуклюжей: полненькая, с веселыми ямочками на щеках, с румяным, по-деревенски чистым лицом. Мать в свое время ставила Женьке в пример рассудительность Светланы, ласкала «девушку от земли» и одобряла, что они подружились с Олегом.
Брат был на год моложе Светланы, и мать думала, что, кроме «чистой дружбы», между ними ничего не может быть. «Светлана благотворно влияет на мальчика», — радовалась она. И правда, Олег перестал слоняться по танцплощадкам и возвращаться домой с синяками, полученными в драках из-за каких-то уличных пассий. Даже учиться в техникуме стал лучше.
Гром грянул, когда Олег, посадив однажды Светлану в отцовскую машину, отвез ее в Тисуль и, вернувшись, сказал, что сделал предложение и после окончания техникума уедет в деревню. Тут-то и оказалось, что Светлана — тисульская «интриганка», «девка», «навозница», что все время она заманивала мальчишку и теперь сделает его колхозным трактористом, несчастным человеком.
Она даже плакала, но сдаваться не собиралась: каким-то образом ей удалось спровадить Олега в армию. Авось, рассудила она, за два года службы забудет свою тисульскую «навозницу».