Звук действительно был такой, будто где-то впереди беснуется водный поток. И если у нас всех не слуховые галлюцинации — там много, очень много воды. Которую можно пить сколько захочешь, обливать друг друга, часами в ней купаться, смывая с себя застарелый пот, и все равно она не закончится. Причем ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, ни через год — никогда.
— Если есть вода, значит, в ней должна быть рыба, — сделал логичное умозаключение Головешка.
— Если есть рыба, я ее поймаю, — заверил всех я.
— Чем ты будешь ее ловить, руками? — Кто бы мог задать такой вопрос, если не Клер?
— Могу и руками наловить, — пожал я плечами. — Но вообще-то у меня есть ле́са с крючками.
— Лео, собираясь в пустыню, ты захватил с собой снасти для рыбалки! Какой ты предусмотрительный! — делано восхитилась девушка. Она даже ресницами захлопала. А они у нее длинные, пушистые, и, если бы Клер была искренней, я бы точно свалился в обморок от счастья.
Нет, а что в этом такого? Крючки весят всего ничего, а ле́са может и в пустыне пригодиться. Например, для силков. Да и потом, не век же нам по пустыне пришлось бы странствовать?
— Точно мне придется постель тебе греть! Или, может, лучше рыбку вкусненько вам приготовить? Я умею так, что пальчики оближете! У меня и масла немного есть, и даже муки чуть-чуть. Как раз хватит, чтобы рыбку пожарить. Получится такая с румяной корочкой, а внутри вся будет сочная, нежная.
Камешек, который я пнул от злости, явно смог долететь до невидимой еще воды. Вот ведь как дело-то повернула! Сам-то я ради того, чтобы Клер пришла ко мне ночью, смог бы дать обет не есть ничего рыбного год или даже больше. Но к Блезу с Головешкой никто не придет, а учитывая, что последние несколько дней мы питались исключительно финиками и галетами, понятно, что именно выберут они.
Теперь мы шли и разговаривали в полный голос. Вокруг нас хватало камней, крупных и мелких, а некоторые валуны были такими, что, даже встань мы друг другу на плечи, все равно бы не дотянулись до их вершины. И глайберам здесь делать было нечего.
— Головешка, Блез, что молчите-то? — настаивала Клер. — Чего вам больше хочется?
— Рыбу еще поймать надо, — изрек Головешка. — Там и разберемся.
Я посмотрел на него с благодарностью. Хороший он человек и своего друга на какую-то там жареную рыбу не променяет.
— Кое-кого в детстве мало пороли, — тихо буркнул Блез. Так, чтобы его услышал только я.
Пришлось с неменьшей благодарностью взглянуть уже на него.
Меня и самого иной раз подмывает выпороть Клер. Ну в самом-то деле, нельзя же так! И дело даже не в том, что она меня изводит, — как-нибудь переживу. Но не при посторонних же! В конце концов, у меня есть определенный авторитет, и о нем-то она хоть немного подумала? Нравится тебе — делай это, когда мы наедине. Если разобраться, я и сам не против. По крайней мере девушка с характером, а не какая-нибудь там безропотная, как рабыня: что вам угодно, мой господин?
Шум воды все нарастал, и теперь мы точно были уверены, что не ошиблись. Дорога пошла под уклон, и шагать становилось все легче. И все же я забрал мешок у Клер: видно же по ней, что устала, даже лицом начала сереть. На этот раз она возражать не стала, но и промолчать не смогла.
— Только не вздумай муку с маслом выбрасывать — парни еще не решили, — благо сказала негромко, и те услышать ее не могли.
Наконец показалась и сама река. Мы остановились, глядя на ее бушующий поток.
— Да, перебраться через нее будет проблемой… — Головешка даже затылок почесал.
— Тут бы до самой реки добраться, — сказал Блез.
И действительно, глубина ущелья, по дну которого протекала река, наводила уныние.
Глава 3
— Что будем делать дальше, Лео? — Блез стоял на самом краю пропасти и раскачивался с пятки на носок.
Я бы так не смог. Нет, не подойти к самому краю — раскачиваться, когда в любой момент можно потерять равновесие. Даже рисуясь перед Клер, не смог бы.
Блезу проще: у него вся родина — сплошные скалы. А в разрывах между ними жалкие клочки зелени, где пасутся отары овец и растет просо. И еще там постоянно между собой воюют. Кланы объединяются в союзы, которые часто распадаются, и зачастую случается так, что те, кого ты еще вчера считал своими верными друзьями, сегодня придут в твой дом, чтобы выпустить тебе кишки. Суровая земля, суровые люди. Но это родина Блеза, и он ее любит. Люблю ли я свою? Для начала мне неплохо было бы определиться, что именно я должен считать свой родиной. Фарангу, Ромитер или Айсейнту. Я ведь даже не знаю, в какой именно провинции Андлавии родился. Наверное, все же не в Айсейнте, как Блез, потому что холода́ я не люблю.