— Держи, — протянул я ему свою флягу. — Только Клер оставь.
— Потерплю, — мотнул головой он. — Недолго осталось.
Я посмотрел на девушку, но она была поглощена тем, что наблюдала за кружащими в отдалении глайбами. А может, просто делала вид. Вот же характер! Не завидую ее будущему мужу.
— Во, пошла, родимая!
Блез подставил палец под носик гнумбокса, откуда вот-вот должна была сорваться первая капля драгоценной влаги. Вообще-то к этому времени ей положено уже течь тонкой струйкой. Но откуда в раскаленном воздухе пустыни влага?.. И я невольно посмотрел на горы, которые занимали весь горизонт. Там вода непременно будет: в виде ручейка, озера, а то и целого водопада. И уж по крайней мере из гнумбокса она начнет течь не переставая.
— Что там, Тед? Никого не видно? — больше на всякий случай поинтересовался я: будь там кто-то, он обязательно бы известил.
Тот почему-то промолчал. Не раздумывая, я бросился к нему, по дороге кивком указав Блезу на девушку: проследи. Мало ли что той придет в голову. Например, показаться из-за камней в полный рост. Никогда нельзя считать себя кем-то особенным: вполне возможно, среди глайберов найдется такой же стрелок, как я, а то и лучше. Ну а с самим Головешкой могло произойти все что угодно. Вплоть до того, что он получил солнечный удар, что может случиться с каждым.
Но нет, тот оказался в сознании, и лишь вид у него был совершенно потерянным.
— Что случилось? — тревожно спросил я.
Первое, что пришло в голову, — он раздавил свое драгоценное стеклышко, и тогда выбраться нам отсюда будет несравненно сложнее. Так нет же: вот оно, на самом солнцепеке. Затем взглянул на мумию человека, скрючившегося в позе эмбриона. Может быть, Головешка признал в нем какого-нибудь своего знакомого или родственника? Сомнительно. Череп размозжен сильным ударом, а на теле не видно ни шрамов, ни татуировок. Тут и захочешь, не признаешь.
— Тед, что с тобой?
— Да так, Лео… что-то вдруг тоскливо стало, — нехотя отозвался он.
На всякий случай я принюхался: вдруг здесь какие-нибудь ядовитые газы и он успел ими надышаться? Тем более странно, что мумия никем не тронута. Это только кажется, что пустыня безжизненна, на самом деле всяких трупоедов хватает и здесь. Как будто бы ничем не пахнет. И тогда я разозлился: тоскливо ему! Головешка виноват в не меньшей мере, чем остальные, что нам пришлось бежать, бросив все. Живы до сих пор, и то уже хорошо. Зло на него посмотрев, я вернулся к остальным.
— Что с ним? — поинтересовался Блез, наблюдая за тем, как из гнумбокса во флягу капля за каплей падает вода.
— Не знаю, — честно признался я. — Говорит, тоскливо стало. Клер, сходи, поговори с ним.
— И чем я смогу помочь? Ладно бы заболел…
«Грудь ему покажи, — сгоряча хотел сказать я. — Может, это в чувство его приведет. Меня бы привело точно».
Но сдержался. За ней не заржавеет, причем так, что, опасаюсь, и ответить-то будет нечем. И потом, ее недавнее обещание прийти ко мне ночью, в которое совсем не верится… ну а вдруг?! В общем, придержать язык стоило.
— Что-то их долго нет, — некоторое время спустя произнес Блез, по-прежнему не сводивший взгляда с капающей воды.
— Сколько там уже?
— С треть наберется.
— Пей до дна, — кивнул я. И чтобы обосновать свое решение, пояснил: — Ты нужен нам свежим — этот чертов гнумбокс только тебе под силу долго нести. Ночью, когда выйдем, до следующей груды камней, где можно найти укрытие, не меньше часа ходьбы, и желательно это расстояние преодолеть как можно быстрее.
Блез отказываться не стал. Когда я пошел посмотреть на Головешку с Клер, тот уже вовсю пил воду, и кадык на его горле дергался часто-часто.
Всего-то несколько шагов, и я застал следующую картину: оба они плакали. Вернее, плакала одна только Клер, но и у Головешки вид был не намного лучше.
— Да что с вами?!
Обезвоживание? Как будто бы не похоже. По крайней мере цвет лица у обоих не синюшный, и руки не дрожат.
— Домой хочу-у-у!
Слава богам, это произнес не Головешка, иначе бы я точно за голову схватился.
— Пойдемте отсюда.
С этой стороны местность отлично просматривается до самого горизонта, и укрыться там невозможно — гладкая как стол пустыня. Так что достаточно изредка бросать туда взгляд, чтобы никто к нам не смог подкрасться. Ну а сами глайбы видны издалека, недаром же имеют такие высокие мачты.
Одним лишь подземным духам известно, что творится с их настроением. Никогда прежде с Головешкой ничего подобного не случалось, и Клер всегда была молодцом.