— Являться!
Помню, как меня на первых порах обучал мой «дядька» старшекурсник, Петров:
— Топография местности такая: от зеркала на площадку пройдете шесть шагов, количество промерено неоднократно, повернете направо. Будет длинный, узкий коридорчик, туда войти можно только по одному. Пройдя бодрым шагом коридорчик, Вы войдете в дежурную комнату, где прямо против коридорного устья за письменным столом сидит дежурный офицер и орлиным взором глядит на Вас. Остановившись в двух шагах перед столом, Вы со щелком приставляете ногу. Одновременно, в этом красота и секрет приема, Ваша рука должна взлететь к, головному убору, и не как-нибудь, а в одной плоскости с плечом, таким образом, и только таким образом! Понятно?
— Так точно, господин "обер-офицер"!
— Давайте прорепетируем.
После того как Петров удовлетворился моим выполнением приемов, наступил следующий этап.
— Непосредственно за приставлением со щелком ноги и взмахом руки, нужно громко, отчетливо и не торопясь произнести следующую фразу: "Господин капитан, позвольте билет юнкеру первой роты, Тихменеву, уволенному в город до поздних часов, билет номер двадцать четыре.
После того как я научился, по мнению Петрова и этой премудрости. Он рассказал о подводных камнях.
— На это может последовать ответ в разных вариантах. Например, то, что случается чаще всего, главным образом на младшем курсе: "К зеркалу!" Это обозначает, что острый глаз начальства подметил какую-то крохотную неисправность в одежде и что всю явку нужно начинать сначала. Для этого нужно вернуться к зеркалу, повертеться перед ним, уяснить неисправность, не найдя оной, спросить совета товарищей и еще раз стать в хвост.
Может дежурный кровопийца сказать и так: "Явитесь в следующую явку!" Это означает более серьезную неисправность, вроде пришитой вверх ногами пуговицы с орлом. Тогда всю музыку нужно начинать снова через два часа.
Говорится и так: "Не умеете являться. Вернитесь в роту и разденьтесь!" Это обозначает, кроме пролетевшего мимо отпуска, всякие другие неприятные осложнения жизни, как, например, доклад курсовому офицеру и ротному командиру, практика в отдании чести, в явках, в рапортах и то, что я никудышный учитель. А я этого допустить не могу. А потому господин «зверь», тренироваться, тренироваться, и тренироваться! Чтобы все прошло без сучка и задоринки. Согласны?
— Так точно, господин "обер-офицер"!
— Фраза, которую Вы юнкер, должны услышать, состоит из двух слов: "Берите билет". Эта фраза произносится тогда, когда на странице отпускной книги, которую замыкает подпись ротного командира, значится и пребывает не вычеркнутой Ваша фамилия Тихменева и когда в Вашей одежде, выправке и рапорте самый требовательный комар не мог бы подточить носа.
Понятно?
— Так точно.
Многомудрый мой наставник продолжил.
— В действиях Ваших после этого есть свои тонкости. Услышав эту приятную фразу, Вы, опускаете руку и уверенными пальцами, в перчатках, это особенно неудобно, начинаете в деревянном ящике отыскивать свой картонный отпускной билет. Нашедши оный, подымаете голову и руку к головному убору и по слову: «Ступайте» или «идите», делаете лихой поворот направо, с первым шагом левой ноги опускал руку и марш, марш из дежурной комнаты уже через другую боковую дверь, выходящую прямо на главную лестницу. Только тогда, но отнюдь не раньше можете по совести считать, что в этот отпускной день Вы в городе будете.
За не успешность в обучении отпуск естественно не полагался.
***Первый выход в город! Первое приветствие старшего по званию! Все в первый раз! Первым офицером, которого я поприветствовал по всем правилам, был, как помню и сейчас, поручик Иркутского запасного батальона, который после ответного приложения руки к козырьку фуражки, спросил: